время стояла тишина. Зазвучал приятный, слегка картавый голос: «Итак, господа, все вы в курсе. Прошу Вас, выскажите свои замечания.»
Снова повисла гнетущая тишина. Воронский, генерал, в далекую бытность курировавший деятельность Комитета в Юго-Восточной Азии, ходивший не раз по «тропе Хо-Ши-Мина» по диверсионным делам в Южный Вьетнам, отозвался: «Документ очень важный… Товарищ. Генерал!?…надо еще раз рассмотреть и представить замечания…»
Новый начальник сощурил глаза, бородка его дернулась: «Прошу Вас выслушать. Хотел бы довести до общего сведения, что с этих пор фигурирует обращение «господа и господин». Это если в единственном числе…»
Тут он внимательно посмотрел на Воронского. Тот внезапно встал во весь громадный рост, с шумом отодвинув стул: «Слушаюсь, господин генерал…!?» «Я не генерал, а поставленный народно избранным президентом директор государственной службы безопасности. Впрочем, не надо так вставать. Прошу Вас.» Воронский сел, так же шумно придвинув стул.
Снова повисла пауза… «Тов…Господа, я согласен с мнением…э. – э…вот господина, что только что выступал, что документ надо проработать по подразделениям и расписаться в согласии с новыми правилами…» Опять тишина. Рокотаев воровато огляделся вокруг, не поднимая лица – все сидели так же, с опущенными лицами, углубившись в чтение…
Дверь кабинета отворилась, вошел один из этих, похожих как близнецы, молодых людей с манерами фарцовщика. Он не обращая ни на кого внимания, обогнул стол, подошел к новому шефу и зашептал ему в ухо…
«Совещание, господа, считаю закрытым… Я извещу вас в случае надобности, когда надо будет решить тот или иной вопрос. Прошу Вас». Все встали как один и в беспорядке вышли толпой из кабинета.
В приемной – откуда только успела взяться!? – молоденькая секретарша, с таким же выражением лица, что и на молодом человеке, пробежав глазами по ним, как будто пересчитывая, встала и закрыла массивную дверь. Села за свой столик: «Господа, пожалуйста, не задерживайтесь, у директора совещание, он вызовет вас, когда вы понадобитесь…»
Воронский недобро посмотрел на девицу, покачал головой и двинулся к выходу, зажав папку между пальцами громадной руки и хлопая ею себе по бедру. За ним протиснулся и Рокотаев.
В коридоре Воронский обратил к нему ставшее внезапно красным лицо, сузив хищно глаза: «Бл. Дожили до господ…»И потопал прочь…
Еще противнее наступили времена с появлением в кабинете главы МИДа небольшого человечка с немного навыкате глазами, чуть толстоватым носом, ознаменовавшего полную дружбу с навсегда оставшимся для Рокотоаева и остальных его соратников по разваливавшейся службе «вероятным противником».
Человечек взял громадную власть над алкоголиком, становившемся уже недоступным ни для кого, кроме каких-то непонятных дельцов, и, как подозревал Рокотаев, озвучивал принятые при очередной пьянке в сауне решения…
Доходило,
