сама судьба или на которых это бремя возложат дорлифяне, временно отягощённые этой ношей по воле той же судьбы. Каждый такой дорлифянин передаст свою ношу тому члену Совета, которого выберут его разум и сердце. Вы видите перед собой ключ точно так же, как вижу его я, и понимаете, что ключ может быть не один. Поэтому я говорю: люди, а не один человек. Предлагаю называть их Хранителями. Это слово, Хранитель, для меня триедино: хранитель ключа, хранитель мира и покоя Дорлифа и хранитель чести Хранителя.
Через три дня после того как дорлифяне на общем сходе сказали Фэдэфу «да», Управляющий Совет принял два закона: «О запрете выхода на Путь» и «О Хранителях». Фэдэф стал первым Хранителем.
Глава десятая
Морковный человечек радуется и печалится
Фэдэф вернулся с охоты ночью. Он снял пояс и повесил его на стену.
– Спасибо, друзья, – поблагодарил он свои мечи.
Вдруг он услышал прерывистый голос Саваса. Потом – голос Лелеан. «Уж не заболел ли Савас?» – подумал он и поторопился в спальню сына.
Лелеан сидела на постели рядом с Савасом и успокаивала его.
– Савасу приснился страшный сон, Фэдэф, – ответила она с укором во взгляде на немой вопрос мужа.
– Папа, мне приснился страшный сон.
Фэдэф подошёл к сыну и погладил его по голове.
– Ничего. Мне тоже снились страшные сны. И маме снились.
– Нет, папа. Это очень страшный сон. Мне никогда не было так страшно.
Савас прижался к Лелеан, одновременно отвернув лицо от отца. Фэдэф понял, что сказал сыну первые попавшие ему в голову слова, но это были не те слова, которые надо было сказать, – лучше бы он ничего не говорил.
– Савас, ты хочешь рассказать папе и мне сон?
– Хочу. Только завтра. А сейчас я хочу спать, но боюсь. Если я останусь в комнате один, мне снова приснится этот сон, и тогда я больше никогда не смогу спать.
– Я посижу с тобой до утра, – сказала Лелеан. – Спи, Савас. И ничего не бойся. Тебе приснится другой сон, хороший.
– Спокойной ночи, папа.
– Спокойной ночи, Савас, – Фэдэф направился к двери.
– Папа, ты завтра дома будешь или на войну с горбунами пойдёшь?
Фэдэфа удивило то, что Савас сказал «на войну». Он бросил взгляд на Лелеан.
– Ответь сыну.
– Завтра я останусь дома.
– И я расскажу тебе и маме сон?
– Конечно, расскажешь. Спокойной ночи.
Утром Саваса не тревожил страх: за остаток ночи кошмар больше не вторгался в его сон. Но он не ушёл совсем, а лишь спрятался внутри Саваса, и теперь душа мальчика хотела расстаться с ним. Расстаться можно было только одним способом. Пока родители неспешно завтракали, то и дело поглядывая на Саваса, он быстро съел кусок творожного пирога, запивая его руксовым чаем, и стал рассказывать.
