запутался и поэтому обращаюсь за помощью к тебе, к человеку, которого я уважаю больше всего на свете. Для меня важно во всем разобраться.
Пока я не пойму, кем именно являюсь, то и не узнаю, кто я такой.
Отец не стал отвечать на тревожное письмо сына. Вместо этого он отменил все деловые встречи и сел на поезд до Бостона.
Когда Джейсон вышел после тренировки по сквошу, он не поверил своим глазам.
– Папа, что ты здесь делаешь?
– Идем-ка, сынок, в «Дерджин-парк» и съедим там по большому стейку.
В каком-то смысле выбор места все объяснял, потому что во всемирно знаменитом мясном ресторане, расположенном недалеко от бостонской скотобойни, не было ни отдельных кабинок, ни укромных уголков. Вывернув идею снобизма наизнанку, ресторан ставил банкиров и водителей автобусов в равное положение: все сидели за одинаковыми вытянутыми столами, накрытыми скатертью в красную клетку. Что-то вроде принудительной демократии для плотоядных.
Возможно, Гилберт-старший и правда не понимал, что такая обстановка совсем не подходит для сугубо личной беседы. Возможно, он выбрал этот ресторан из-за атавистического желания защитить сына. Он накормит своего мальчика, чтобы хоть как-то компенсировать его обиду.
В общем, среди грохота огромных фарфоровых тарелок и криков с кухни Джейсон понял лишь то, что отец был готов поддержать его. И всегда будет. Жизнь полна разочарований, и единственный способ справиться с мелкими неудачами – собраться с силами продолжать борьбу.
– Когда-нибудь, Джейсон, – говорил он, – ты станешь сенатором, тогда те, кто сегодня отвернулся от тебя, пожалеют об этом. И поверь мне, сынок, это неприятное событие, причиняющее боль и мне самому, тогда уже не будет ничего для тебя значить.
Джейсон проводил отца до Южного вокзала – его поезд уходил в полночь. Прежде чем зайти в вагон, старший Гилберт похлопал Джейсона по плечу и сказал:
– Сынок, я любил тебя больше всех на свете. Никогда об этом не забывай.
Джейсон пошел назад к станции метро, ощущая внутри странную пустоту.
– Нет.
– Да.
– Нет!
Сара Харрисон резко поднялась, ее лицо покраснело.
– Хватит, Тед. Сколько раз за свою жизнь ты отказывался заняться любовью с девушкой?
– Я воспользуюсь Пятой поправкой[55], – возмутился он.
– Тед, я даже в темноте вижу, что ты чертовски стесняешься. Мне все равно, сколько у тебя было девушек до меня. Я просто хочу стать следующей.
– Нет, Сара. На заднем сиденье «Шевроле» – это все как-то неправильно.
– А я не против.
– Зато я против, черт возьми! В смысле, я хочу, чтобы наш первый раз случился в немного более романтичном месте. Например, на берегу реки Чарльз.
– Ты с ума сошел, Тед? Там жутко холодно!
В Пятой поправке к Конституции США, помимо прочего, говорится о том, что обвиняемое лицо не должны принуждать свидетельствовать против себя.
