для рисования. Лука смотрит на свои брови, берет карандаш для бровей и подкрашивает их себе, чтобы они были потемнее. Единственный объект, на котором она последнее время что-либо изображает, это она сама. Ее собственное лицо. Ее лицо, обращенное к миру. Она садится на диван и оглядывается вокруг. Ковыряет черный лак на ногтях. Надо бы заново нанести его. Опирается ступнями, скрючив пальцы на ногах, о край дивана, прижимается лбом к коленям. Голова кружится. Надо было поесть все-таки. Диван вибрирует в ритме бас-гитары, легко проникающем сквозь бетонное перекрытие с этажа выше.
Из коридора доносится звяканье бутылок, которые кто-то несет в мешке. Девичий смех. Что-то отвечают мужские голоса. Она вспоминает, что ведь сегодня же вечер пятницы. Открывается, потом захлопывается красная дверь пожарного выхода в конце коридора; наступает оглушительная тишина.
Лука набирает номер.
– Алло? – глухой голос на другом конце провода.
– Привет, бабушка.
– Ах, это ты! Лука, милая ты моя. Как у тебя дела?
Ни с того ни с сего в горле встает комок. Воздух не проходит. Не удается вымолвить ни слова.
Бабушка долго молчит. Потом говорит:
– Все будет хорошо, Лука. Обязательно.
Лука прижимает телефонную трубку к уху. Трубка будто огнем обжигает ее холодные пальцы.
– Пойди-ка, завари себе чашечку горячего чая. Намажь булочку маслом. Сядь и напиши список того, что тебе нужно сделать. А потом пойди ляг спать. А завтра утром начнешь с первого дела в списке.
Снова долгая тишина.
– Лука? Ты меня слышишь? Ты там?
Лука не в состоянии ответить. Комок в горле словно еще больше разбухает. Так и растягивает кожу. Слышит ли она? Там ли она? Она пробует определить, чувствует ли она свои ступни. Ноги, живот. Пробует почувствовать свое лицо. Не чувствует ничего. Только комок в горле. Комок, раздирающий кожу, рвущийся наружу.
Лука слышит, как бабушка прихлебывает что-то. Проглатывает.
– А потом сфотографируй свои картины и пошли мне фото. Ноги-то мои не стали лучше ходить в последнее время, – говорит она, усмехаясь своим привычным смешком. – Хотела бы я приехать к тебе на поезде, но с такой поездкой мне не справиться. Я теперь и до уборной-то с трудом добираюсь. Твой отец раздобыл мне ходунки. Они вроде тех финских санок, на которых ты любишь кататься. А я-то вот дома на них хожу! – снова смеется бабушка. – Но фотографии пришли мне, Лука. Пришли мне свои картины.
В свое время Лука купила бабушке мобильный телефон. Научила ее читать сообщения. Отвечать на них бабушка не умеет. Но это ничего. Хорошо уже, что умеет читать. Лука знает, что бабушка читает ее сообщения. Снова и снова открывает их. Лука улыбается мобильнику, лежащему у нее на коленях. Вот пойдет сейчас и заварит чай с пряностями, как ее научила бабушка. Индийские пряности и много чудесного горячего молока. Молоко потечет в горло. Принесет с собой
