Оно само говорит за себя.
– Ты знаешь, где Андрей?
Кондрат долго молчал и сердито сопел.
– Я скажу лишь одно: Андрик – отдельная история. Мне не хочется нагружать тебя проблемами. Я сам разберусь. А вот как ты оказалась свидетелем смерти Рубцова – вопрос, неразрешимый для меня.
– Случайность, – неуверенно ответила Лина.
– Возможно, – быстро согласился Кондрат Иванович. – Но вот что я хочу тебе сказать: или ты послушаешь меня, поверишь в проклятие, и мы на время расстанемся, или…
– Или? – Лина не смогла удержать дрожи в голосе.
– Или нам придется расстаться навсегда. Я не намерен вовлекать тебя в собственные несчастья. Мне очень сложно сейчас принимать какие-либо решения, но я обязан защитить тебя. Как это сделать правильно – не знаю.
Лина молчала. Ей уже приходилось слышать фразу: «Извини, мы разные люди», но из уст Кондрата это прозвучало иначе, не так категорично, не так окаменело, без точки.
– Не обижайся, – голос жениха стал мягче. – Пожалуйста, постарайся вникнуть: пока я рядом с тобой – ты в опасности. Представь себе ситуацию: мы купаемся в реке, и я тону. Твои действия?
– Я спасу тебя.
Кондрат грустно рассмеялся.
– Попробуй! – он дождался, когда Лина подошла к нему, и протянул руку. – Ну-ка, спаси!
Лина старалась изо всех сил, сначала она упиралась одной ногой в диван, потом обеими – все попытки оставались безрезультатными. Кондрат улыбался и сидел, точно пришитый. Через минуту-другую, он сделал легкое движение кистью, и Линочка, потеряв равновесие, оказалась сидящей рядом с Кондратом на диване. Лина рассмеялась, но получилось фальшиво. Она понимала: действие изначально не предназначалось для веселья. Игра закончилась, и лицо жениха посуровело.
– Спасибо за попытку, но она неудачна и самоубийственна.
– Самоубийство? – Лина судорожно сглотнула. – Рубцов?
Кондрат кивнул:
– Ты поняла? Он говорил, что вытащит нас из лап проклятия, лжи, обмана, но, как видишь, ничего толкового не получилось.
– Что он имел в виду?
– Не знаю. Рубцов странный и я не понимал его, а он не считал нужным объяснять.
– Ты говорил о словах Рубцова следователю?
– Зачем? Он все равно ничего не поймет. Не о том речь: мы должны расстаться на время.
Кондрат отвернулся. Лина не могла видеть выражение его лица… Да и хотела ли?
– Хорошо, – как можно спокойнее сказала она.
– Вот и поговорили.
Кондрат Иванович рывком поднялся и ушел, не попрощавшись, не оглянувшись, оставляя в душе Лины пустоту и одиночество. Может быть, так и должно происходить в мире взрослых? Она до сих пор чувствовала себя ребенком, которому необходима опека и защита. Кондрат старше, умнее, сильнее, он заботился о ней, но сейчас
