деле, как я сам не догадался. Уважаемый, извините пожайлуста, вы, не могли бы сказать, как вас зовут? – обратился к стражнику Никаноров.
– Железные Нервы, – сказал страхник.
– Очень приятно, а меня Никита. Это мои товарищи Игорь и Саша. Уважаемый, Железные Нервы, вы не могли бы рассказать нам о вдовах, с которыми нам в скором времени предстоит так сказать вступить в плотный контакт? Как они выглядят? Знакомы ли, вы, с ними?
Выражение лица стражника сделалось задумчивым.
– По всей видимости, ему запрещено разговаривать с нами, – предположил Ротозеев.
– Трудный вопрос, – заговорил всё же Железные Нервы.
– Почему? – спросил Никаноров.
– Они все разные – наши вдовушки.
– А симпатичные среди них есть? – поинтересовался Ротозеев.
– Если бы они были бы симпатичными, то не были бы одинокими. Бабы у нас на вес золота: хороший продукт никогда не заваляется. Тем более что нашим мужикам позволяется иметь несколько жён.
– Интересный поворот, – в голосе Никанорова исчезла прежняя бодрость.
– А, ты, думал, дурень, тебе здесь фотомоделей будут предлагать? – не приминул воспльзоваться возможностью ужалить товарища Жаров.
– Железные Нервы, а почему у вас всех такие странные имена? – спросил Ротозеев.
– Так сложилось. Фамилии и имена у нас быстро вышли из обихода. Это вполне закономерно – здесь другая жизнь, а старые наши имена остались в прошлой жизни.
– А, вы, кем были в прошлой жизни? – спросил Никаноров.
– Поэтом.
– Поэтом?! – удивился Никаноров.
– Да вольным художником. Жил бедно, но счастливо. Потом одни уроды посулили мне большое вознаграждение за участие в их эксперименте. Я тогда сильно нуждался, и позарился на лёгкие, как мне сначала казалось деньги. Теперь я понимаю, что всё сложилось справедливо: я был наказан за свою глупость и доверчивость. Здесь уже мне было не до поэзии, но я ни о чём не жалею. Я научился выживать, радоваться самым простым вещам, которые раньше мне казались пошлыми и бессмысленными.
– Представляю, как это было не просто, – сказал Ротозеев.
– Железные Нервы, вы же добрый человек. Я вижу это. Может быть, вы, поможете нам сбежать отсюда? А мы вам за это тоже окажем какую-нибудь услугу, – неожиданно предложил заговорщицким тоном Никаноров.
– Чем, вы, можете мне услужить? – Железные Нервы усмехнулся.
– Чем хотите, – сказал Никаноров.
– В том-то всё и дело, что и хотеть нечего. И вообще с чего ты решил, глупец, что я возьмусь помогать вам? Я своих предавать не собираюсь. Они мне дороже, чем ваши сытые рожи. Небось, считаете нас дикарями, человеческими отбросами. Вам никогда не понять нашей боли, нашей правды.
– Извини, – сказал Никаноров.
– Не сердись на нас. Пойми, мы сейчас находимся в безвыходном положении.
