не может быть стилистически позорной. У Вас пропал стиль. Это начало конца. Этот ложный пафос. Эта фальшивая пассионарность. Это фортиссимо. Надрыв. Это все – стилистически беспомощно. Флаг из туалета… Это просто плохо. Плохо по исполнению. Это бездарно. Бетховен, сыгранный на балалайке – это не Бетховен. Какая гадость, эта Ваша заливная рыба. Киселев на операторской лестничке, произносящий гневную филиппику лоснящимися от фуа гра губами. Визг. Как железом по стеклу. Пупырышки. Я это чувствую. А Вы? Прекратите. Не получилось; не верю. Это должен быть либо другой театр, либо другая пьеса, либо другие актеры… Губы дрожат. Громко. Да или нет. Нет, вы мне ответьте – да или нет. Аааа! Не можете. Вот мы вас и поймали. Уголовное дело, кажется. Мы Вас выведем на чистую воду…
Надо взрослеть, Надо стать. Надо проветрить. Проветрить. Помыть полы. Отдохнуть.
Своим враньем вы оскорбляете мой разум. Альфред Кох».
Стилистически это блестяще. Стало быть, по законам, самим над собою поставленным, Кох победил? Да, и он эту победу подтвердил тем, что один пришел на «Глас народа» с Сорокиной, и один пришел на собрание «творческого коллектива» – и не было ни одного союзника, хотя он надеялся их там найти. Кох искренне не понимал, что их быть НЕ МОЖЕТ, потому что никто из журналистов НТВ не отстаивал дорогие ему по совместному диссидентскому прошлому ценности. Как то: свободу слова, право частной собственности, неприкосновенность личности… До всего этого им не было никакого дела. Он слишком хорошо о них думал – и именно потому так легко победил. Один – всех. Коху – с его КРЕДИТНОЙ ИСТОРИЕЙ – начали сочувствовать. Причем массово. Забыли про «Газпром» и Путина, завороженно следили за схваткой несимпатичного и неприятного Коха, который один, с советской интеллигенцией из фильма «Гараж», которой было – полная студия. И все умные и красивые. И он их сделал. Возможно, совершенно этого не желая. Из НТВ не вышло бунта, из НТВ вышло ТВС, а из ТВС вышел пшик. При желании в этом тоже можно обвинить Коха.
Да, а в армии он не служил.
Так говорил Кох
О поборниках свободы слова
Утром я приезжаю в Шереметьево: действительно, чартер, бизнес-джет на шесть человек. И вот мы прилетаем в Лондон в аэропорт для частных самолетов. Нас встречает на двух «Мерседесах» Малашенко, весь в черном, импозантный такой, отдохнувший, как говорится, пахнущий вином и барашком, как Остап Бендер говорил. Приезжаем в «Парклейн», шикарный отель, у них там бизнес-рум уже снят… То есть это вот люди, которые денег должны, понятно, да?
О Гусинском
Как тонко он может обставить собственное банкротство как банкротство свободы слова в России.
О коммунистах
Зюганов коммунист хотя бы потому, что называет себя коммунистом. Допустим, есть такой лэйбл, на котором написано «говно». Вот я бы на себя такой
