шприц, такой же, каким вы набирали инсулин, и покажите, как именно набирали, – медленно и внятно объяснил я задачу.
Сестра вопросительно посмотрела на своего заведующего.
– Давай-давай! – подбодрил тот её.
Девушка поджала губки и засуетилась у процедурного столика. Через минуту повернулась ко мне и протянула шприц:
– Вот. Шесть единиц. Как и тогда.
По палате пронёсся дружный вздох. Я протянул руку и перекрыл краник капельницы. Чудо-лекарство перестало вливаться в несчастную Семёнову.
В шприце, который победно демонстрировала нам сестра, было шесть миллилитров инсулина. Миллилитров, а вовсе не единиц! Для справочки: в одном миллилитре – сорок единиц инсулина. То есть, в капельницу вместо шести добрая сестричка заправила двести сорок единиц!
Пациентка, естественно, благополучно влетела в инсулиновую кому. В коей и пребывала по сей час.
– Кларочка, сделайте ей двадцать кубов глюкозы. Сорокапроцентной, – распорядился я. Впрочем, запоздало, поскольку Клара уже склонилась с полным шприцем над больной.
– Маловато будет… – задумчиво протянул Петрович, когда шприц опустел.
– Угу, – согласился я и кивнул застывшей в ожидании Кларочке, – Повторить.
Повторили. Больная Семёнова, сорока двух лет, распахнула глаза и уставилась на меня:
– Тени…
Я взял её за руку и нащупал пульс. Тот бился ровно и уверенно. Судя по всему, давление нормализовалось.
– Тени… Они пришли… – прошелестела женщина, умоляюще глядя на меня.
– Всё хорошо, голубушка, всё хорошо! – я слегка пожал её пальцы и улыбнулся, – Теперь всё хорошо.
Семёнова покачала головой:
– Нет. Вы не понимаете… Тени…
Я вздохнул. На выходе из комы такое бывает. Мозг ещё не оправился после гипоксии и отёка.
– Сто тридцать на восемьдесят! – сообщила Кларочка.
Ну что же, отлично. Мавр сделал своё дело, мавр может уходить. Я ещё раз пожал руку Семёновой и поднялся:
– Ну-с, коллеги, нам здесь больше делать нечего. Продолжайте лечить основное заболевание. А мы засим удаляемся.
– Но инфаркт… – пискнул было Гадёныч и умолк.
Я посмотрел на него мудро и печально:
– А инфаркта у больной Семёновой, сорока двух лет, нет и не было. Вы согласны, коллеги?
Коллеги замычали и закивали головами, дружно выражая согласие.
– Консилиум вынес вердикт! – торжественно констатировал я, подхватил «тревожный чемоданчик» и, сопровождаемый своей свитой, покинул палату.
– Прямо фильм ужасов какой-то: «Тени! Они пришли!» – передразнила Кларочка несчастную Семёнову, когда мы подошли к лифту.
– Сон разума рождает чудовищ! – процитировал я и улыбнулся, – Малыш, это ещё не самая странная вещь из тех, которые можно услышать от вернувшихся в наш мир коматозников. Да
