газеты все больше предпочитали использовать для этой цели своих соотечественников, а не полагаться на местных жителей. Русские, американцы, англичане и немцы могли прямо за завтраком узнать о последних триумфах и неудачах своих стран. Затем люди формировали свое отношение к происходящему и доносили его до сведения властей. Некоторые люди, особенно из числа представителей господствующих классов, очень сожалели о таких переменах. По выражению главы отдела по работе с прессой в германском министерстве иностранных дел, международные отношения более не могли управляться «узким кругом дипломатичных и хорошо воспитанных лиц»: «Общественное мнение приобрело прежде немыслимое влияние на политические решения»[271]. Сам факт существования в Германии бюро по работе с прессой говорит нам, что правительства отдавали себе отчет в происходящем и стремились манипулировать общественным мнением, используя его во внутренней и внешней политике. Это достигалось за счет того, что журналистам выдавали лишь определенную информацию, а на владельцев газет давили, вынуждая их придерживаться правильной линии… Или просто подкупали их. Германское правительство пыталось таким образом заручиться поддержкой английских газетчиков, но могло позволить себе субсидировать лишь небольшое и незначительное издание, так что в итоге не добилось ничего и лишь еще больше укрепило подозрения англичан[272].
В 1897 г. крупнотиражная газета Daily Mail, созданная лордом Нортклиффом, выпустила серию публикаций, где призывала читателей «в течение ближайших десяти лет хорошенько приглядывать за Германией». Германская угроза, гордость за Британию, воззвания к патриотизму, требования укреплять военный флот – все эти вопросы часто поднимались на страницах газет Нортклиффа, который к 1908 г. владел не только Daily Mirror, но и более утонченным Observer и даже The Times[273]. Другие издания тоже не отставали – например, The Daily Express и выражавшая левые взгляды The Clarion. Их редакторы не столько формировали общественное мнение, сколько просто говорили своим читателям то, что те хотели услышать, но эффект от кампаний в прессе и алармистских материалов типа брошюры Уильямса разжигал страсти и доводил патриотизм до уровня «джингоистского» национализма[274]. Солсбери жаловался, что из-за всего этого казалось, будто «у тебя за спиной огромный сумасшедший дом»[275].
В начале XX в. англо-германские отношения были хуже, чем когда-либо за все время существования Германской империи. Провал переговоров Чемберлена с германским послом, публичные и скрытые вспышки раздражения кайзера Вильгельма, хорошо известные англичанам антибританские и пробурские настроения в германском обществе, даже глупый скандал из-за якобы неуважительных высказываний Чемберлена в адрес прусской армии – все это вместе создавало атмосферу неприязни и недоверия, как в Англии, так и в Германии.
Geppert, «The Public Challenge to Diplomacy», 134.
Там же, 143–4.
Thompson,
Steiner and Neilson,
Roberts,
