Кирилловна? – Высокий голос был знаком.
– Я у телефона.
– Мой псевдоним Фрей. Я помощник Сергея Борисовича. Это вам что-нибудь говорит?
– Разумеется.
– Мне надо встретиться с вами.
– Зачем?
– Разве такие вопросы задают по телефону?
– Что с Сергеем? – Лида сама знала, что он в больнице. Но уж очень у Фрея был лживый голос…
– Он в отъезде. Он оставил для вас пакет. Я прошу вас немедленно его принять.
– Хорошо, – сразу согласилась Лида. – Куда мне подойти?
– Вам следует подойти по известному вам адресу через двадцать пять минут.
Голос звучал издалека, будто не из соседнего дома, а из Конотопа.
Лидочка засуетилась. Почему-то она решила, что Сергей прислал ей записку с поручениями – ему нужны фрукты, а может, надо доставать лекарства. Она вспомнила, что в холодильнике лежат два апельсина, потом доложила к ним коробку конфет, может, врачу подарить, затем отобрала газеты и журналы последних дней – ведь ему можно читать! Когда она уже оделась и подошла к двери, ее одолело опасение, что забыто нечто нужное. Лида сделала бесцельный круг по квартире, но так и не вспомнила, что же забыла.
Перед особнячком Лидочка была вовремя, но оказалось, что никого нет дома. Не дозвонившись в дверь, она обогнула особняк, но и у фотографов было пусто – приходя в студию, они сразу врубали ослепительные лампы. Сейчас окна смотрели серо и слепо.
Собирался дождь – пока еще не начался, но стало темнее. По листве прокатывались волны лесного шума. Ее обманули – но зачем? Фрею надо было, чтобы она ушла из дома? Может, это банда грабителей? Где же тогда доверчивый Сергей?
И тут в предгрозовой мертвой тишине она услышала голос:
– Вы давно ждете?
Фрей стоял за ее спиной, знакомо, как на портретах, заткнув большие пальцы за жилет. Оттого его небольшой тугой животик выпятился вперед. Кепка скрывала глаза в тени, за дни разлуки эспаньолка подросла и сформировалась. Удивительно, что при виде его люди не ахали: «Ленин вечно жив!»
Но в тот момент Лидочку не так волновала таинственная биография Ильича, как судьба Сергея.
– Вы были в больнице? – спросила она.
– Ни слова, – предупредил, оглядываясь, Фрей. – Какая больница?
Он отпер дверь и, еще раз оглянувшись, пропустил Лиду в знакомую тесную прихожую.
Именно в тот момент она подумала, что ее хотят убить.
Такая нелепая мысль никогда раньше не приходила ей в голову. Да и как она могла возникнуть днем, посреди Москвы, в обществе безвредного, уступающего ей ростом пожилого человека?
Но Лиде стало так страшно, что она отступила к двери в комнату, а темный силуэт Фрея закрыл собой дверной проем… его рука протянулась к ней, она хотела крикнуть, но гортань свело судорогой. Рука старика коснулась ее плеча, Лида молча отбросила ее, и Фрей раздраженно воскликнул:
– Вы
