проорал пилот, не ведая, что слышу его только я. Эдик, лежавший ничком возле моих ног, не шевелился, лоб у него был залит кровью.
В окнах появились треугольные вершины елей, в хаотичный частокол которых мы совершали «приземление». Темная хвоя окружила, скрыв небо. Упругие лапы били по окнам. Защелкали сучья, потом раздался страшный удар в днище, едва не выбросивший меня из сиденья – снова спас ремень. Пронзительно скрипнул мнущийся фюзеляж. Лопасти с лязгом врубились в стволы, брызнув щепой. В пилотской кабине с грохотом лопнуло стекло, и салон наполнился холодом. Возможно запоздало, я накрыл руками и спрятал между коленей голову. Ми-2 повернуло сначала на один бок, потом на другой. Надрывавшийся вхолостую двигатель взвизгнул и резко заглох. Вертолет замер среди деревьев бог знает на каком расстоянии от земли.
Некоторое время я продолжал лежать, сжимая ладонями затылок, опасаясь, что падение не закончилось и нам предстоит еще метров десять Увлекательного аттракциона под названием «окончание истории про Икара». Но нет, вроде все закончилось.
Я опасливо поднял голову.
Под потолком неровно горело аварийное освещение. Салон в некоторых местах покорежился, но сохранил общую геометрию. Левый ряд окон упирался в колючий лапник, за окнами справа виднелась лопасть, согнутая под прямым углом. Воняло керосином.
Лежавший на полу Эдик простонал. Живой!
Скованными руками я отстегнул лямку, поднялся. Пол под ногами опасно качнулся. Машина села на елки весьма ненадежно. Я аккуратно переступил через тело Эдика и, присев, перевернул его на спину. Лоб сопровождающего был разбит в двух местах, но грудь поднималась и опускалась, а изо рта раздавалось хрипловатое дыхание.
– Командир! – крикнул я пилоту. – Ты как там? Где у тебя аптечка? Эдик, по ходу, ранен.
Никакой реакции.
Очень осторожно, чтобы не нарушить баланс вертолета, я заглянул за переборку. Пилот сидел в кресле, аккуратно пристегнутый ремнями, и бессмысленно таращился на пульт управления. От уголка рта к подбородку тянулась струйка крови. Блистер кабины на уровне коленей был пробит могучим суком, обломанный конец которого вошел пилоту под ребра, намертво пригвоздив его к спинке кресла.
На всякий случай я пощупал пульс на сонной артерии. Ни единого толчка.
– Твою неваляху! – сорвался я.
За окнами зловеще зашевелились ветви. Вертолет покачнулся и съехал вниз еще на десяток сантиметров. Я замер, расставив ноги и вцепившись в пульт, готовый к любому развитию событий. Но вертолет застыл, на сей раз окончательно.
Вот тебе и возвращение в родные пенаты! Что же теперь делать?
О том, что делать в экстренных ситуациях, написаны горы учебников. Как вести себя, если летящий самолет захватили террористы; как сложиться в кресле этого самолета, если переговоры с террористами завершились неудачно; как защититься от холода на Крайнем Севере; куда бить коленом насильника; где искать воду в пустыне;
