style="font-size:15px;"> Мало было в стране библиотек, сопоставимых по своему журнальному фонду с этой. А чего вдруг нет, всегда есть в другой библиотеке по межбиблиотечному абонементу. Мне крупно повезло, что мама работает именно здесь, а режим в советских учреждениях такого типа очень формальный.
Сначала я сослался на профориентацию. Мол, мама, что-то у меня математика подозрительно хорошо пошла, за лето всю школьную программу изучил до конца, теперь хочу понять, будет ли и дальше так же легко. Не читать же мне институтские учебники у прилавка в Доме книги?
Для первого визита сошло, а дальше я зачастил в БАН чуть ли не через день, зависая там до самого вечера. Я устроил себе рабочее место в неглубоком проходе между каталожными шкафами и шел методом сплошного чеса, просматривая подряд все номера журналов. В основном запоминал, где что лежит, дабы сослаться при случае, но кое-что с интересом читал. «Annals of mathematics», «Journal of Number Theory», «Journal of Algebra», «Topology» – я уже просмотрел эти журналы за последние тридцать-сорок лет, не отходя далеко от полок, на которых они покоились.
Сегодня я процеживал в поисках интересующих меня методов «Mathematical Programming», когда справа, из прохода, ведущего в зал, раздался глуховатый, с легким кавказским акцентом голос:
– О, а что вы тут делаете, молодой человек?
Я привстал с табуретки-лестницы и повернулся. На меня с легкой улыбкой пристально смотрел пожилой армянин.
Сделав честные глаза и выгадывая время, я ответил:
– Каталог изучаю… И журналы по математике. Вот в частности. – Я махнул рукой в сторону стопки отложенных журналов.
– А кто вас сюда пустил, молодой человек? – ласково уточнил незнакомец. – На научного работника, для которых предназначено это заведение, вы, уж извините, пока не очень походите.
Черт. Очевидно, он имеет право задавать такие вопросы.
Я быстро прикинул варианты, причем первым почему-то был «сделать ноги». Перед глазами промелькнул маршрут побега со всеми его поворотами, лестницами и переходами, и я порадовался тому, что добегу до вахтерши раньше, чем он туда докричится.
«А собственно, с чего я так напрягся? – сообразил с облегчением. – Ну не принято сейчас увольнять с работы за такое. В худшем случае маму слегка пожурят».
И я вежливо уточнил:
– А что отличает научного работника от остальных? Бумага с печатью или научный способ мышления?
– О как! – Мужчина прислонился к шкафу, готовясь к разговору. – Интересная постановка вопроса. Даже правильная. Что-то знаете о Декарте?
– О Декарте… – Я ненадолго задумался, затем огорченно развел руками: – Да он уже несколько десятилетий как не очень актуален. Декарт, Лейбниц… Им повезло, что они не дожили до Гёделя. А вот Расселу и Гилберту повезло меньше.
– Да что вы говорите?! – Сарказм щедро сочился из каждого слова незнакомца.
