Зачем Василий Осипович об этом?
Экипаж проехал мимо нескольких с поклоном снявших шапки крестьян.
– Любят тебя здесь, Савва! – проговорил Сергей, встревожено взглянув на брата.
– Отнюдь, – Савва с сомнением покачал головой. – Все это видимость одна. Все чаще думаю, сколько не делай, сколько средств не вкладывай, не любят у нас богатых. Деньги берут, кланяются, а сами фигу в кармане держат. А то и дубину за спиной, чтобы хребет переломить, когда отвернешься.
– Ох, Савва Тимофеевич! – снова вступил в разговор Ключевский. – Я так вам скажу. Богатые вредны не тем, что они богаты, а тем, что заставляют бедных чувствовать свою бедность. И хоть от уничтожения богатых бедные не сделаются богаче, но станут чувствовать себя менее бедными. И это – вопрос не политической экономии, а народной психологии.
– Ну, да. Для всеобщего равенства легче добротный соседский дом спалить, чем себе такой же отстроить, – хмуро пробурчал Савва.
– Я прошу прощения за свою болтовню, – сказал Ключевский, устраиваясь поудобнее. – Все, знаете ли, в городе сижу, а как на природу выезжаю – сразу хмелею! У меня, господа, знаете ли, два личных врага, близких моему лицу и не дающих мне покоя: это мой нос, который постоянно болеет, и мой язык, который постоянно говорит, – снова залился он заразительным детским смехом, вытирая кулаком враз выступившие слезы.
Морозов неуверенно улыбнулся, но потом, глядя на развеселившегося Василия Осиповича, тоже рассмеялся. Вслед за братом начал подхихикивать и Сергей.
Переехали Малую Истру, преодолели крутой подъем, свернули перед церковью направо и остановились у крыльца дома с колоннами.
– Я смотрю, у вас обновление? – повернулся Ключевский к Савве.
– Да вот, соединили главный дом с флигелем, мебель обновили. Хорошо получилось, Зина довольна, – пояснил Морозов, недоуменно оглядываясь по сторонам и высматривая встречающих.
– С самого утра ждали, – смущенно попытался объяснить Сергей, первым выходя из экипажа.
Они поднялись на просторную высокую террасу, с круглым столом посередине, украшенным вазой с цветами, и накрытым к приему гостей. Ключевский подошел к чугунным витым перилам.
– Красота тут у вас! Простор какой! Так бы сидел на терраске, да смотрел, смотрел…
– А вот, если выше подняться, – показал Савва на второй этаж, – вид еще чудеснее!
– Папочка приехал! Папочка приехал! – в распахнутую двустворчатую дверь выскочили дети, облепив отца. Нарядная Маша, первой добежавшая до Саввы, была подхвачена на руки.
– А я уж думала ты совсем не приедешь, – девочка крепко обняла отца за шею.
Следом на террасе появилась Зинаида Григорьевна в белом кружевном наряде, подошла к Савве и сдержанно прикоснулась губами к его щеке.
– Прошу к столу! Мы уж заждались! – обратилась она к гостям, бросив укоризненный взгляд на Савву, который не предупредил
