погоня лова – Орехов и Зуев.
Уж больно сильно они напивались в тот день, 11 августа, причём из года в год, хотя и не в этот день тоже…
Много лет спустя я тоже стал экстремистом.
Экстремизм был всегда.
Например, матч с «Динамо» Киев в мой день рождения.
Закрытие всемирной Универсиады в Москве 25 августа 1973 года. «Спартак» победил, что тут началось!
После игры было перевёрнуто несколько машин и газетных киосков, толпа рыл в семьсот прошла гребнем по направлению к Комсомольскому проспекту. Зажжённые из газет факелы бросали во все стороны, возникали лёгкие локальные пожары.
Стычки с мусорнёй повсеместно. Драки и мордобой.
И это было при Брежневе, в годы застоя!
Об этом не писали и не могли писать ни в какой прессе.
Тогда мне это очень нравилось, с удовольствием принимал в этом участие. Не жалею ничуть!
«Всякому овощу – своё время».
Всегда были и будут люди, которые осуждают или оправдывают это.
Это жизнь – переоценка ценностей, как говаривал старина Фрейд.
Экстремизм был всегда, Орехов и Зуев это очень чётко понимали.
Аксиома.
Магомаев один
У родителей были чудесные друзья. Семейная пара врачей-стоматологов.
Мы часто бывали у них в гостях, а те были очень дружны с Муслимом Магомаевым.
И частенько уговаривали Муслима Магометовича сесть за семейный рояль.
Я завороженно слушал «Вдоль по Питерской», популярность его тогда была безгранична.
А дома хранил в качестве реликвии обложку от пластинки с автографом Большого Певца и Композитора.
Однажды Магомаев помог мне попасть на хоккей, ну, как помог…
Октябрь 1970 года, второй финальный матч за Кубок европейских чемпионов по хоккею, ЦСКА – «Спартак» (Москва).
Первый матч «Спартак» выиграл, всё решала вторая игра.
Ажиотаж на этот матч во Дворце спорта «Лужники» был страшный.
На игру накануне мы каким-то чудом попали, а на вторую билеты достать было практически невозможно.
В левом крыле Большой спортивной арены была специальная касса, где продавали билеты по брони ЦК партии, МГК КПСС и прочих КГБ СССР.
Там сидела кассирша с добрым лицом Эльзы Кох и причёской Людмилы Зыкиной.
Перед ней был список с фамилиями всех этих лиц гражданской наружности.
Подходит солидный дядя в норковой шапке и с мохеровым шарфом наперевес, говорит фамилию и до кучи тычет красную, как кровь невинного младенца, съеденного Олегом Ивановичем Романцевым, ксиву в узкое окно-амбразуру.
Тётя ведёт наманикюренным пальцем по списку и с остервенелым чувством глубокого удовлетворения вычёркивает фамилию Задрищенко.
Про эту кассу знали многие, но как там взять билет?
Аккурат
