style="font-size:15px;"> – Что там?! – спросил подбежавший Уилтон, выглядывая из-за спины. В окно ничего не было видно точно… Но что-то происходило именно со стороны тюремного корпуса, стреляли оттуда.
Полковник Беккендорф бросился от окна и вообще из кабинета. Первое что лорд Уилтон увидел через освободившееся место это луну и легион бегущих при свете! Он как черт кинулся бежать на ходу соображая в чем дело? Двери, ступени, этажи. Пролеты проносились перед его глазами с частотой мелькания. Пробежав темный коридор в подъезде остановился в нерешительности, бежать ли за полковником и подымать казармы или же бежать в тюремный корпус, убедиться в том, что очень его грызло. Нервозность настроила его на последнее и он взбежал по еще одному пролету вверх на крышу.
Дверь пропускной комнатки была распахнута, он вбежал в нее с разбегу. На ступеньках уходящего вниз корридора он столкнулся с двоими посланными им. Все втроем они сбежали вниз. Лорд Уилтон не слыша предложения забежать в каморку, увидел длинный коридор с раскрытыми дверьми, пробежал по нему до половины. Тихо и камеры пусты. Он вернулся назад: в каморке ему показали на веревочную лестницу, свешивавшуюся с окна, через которое произошел спуск…
– Я его расстреляю! – в злобе крикнул лорд Уилтон, воздев кулак. Теперь только, потеряв столько времени он побежал в казармы.
Передовая часть несколько подрастянувшейся аравы более-менее точно достигла нужного места, у перекинутого с борта брига на пристань досочно – веревочного трапа, дергавшегося и колышащегося под топотом ног. Те же кто слегка удалился исправили положение, и на некоторое время составилась куча. Но горловина трапа имела большую пропускную способность, главное было не толпиться, но любая заминка рассасывалась тотчас как возникала перед натянутыми так же перилами.
Последними из всех бежала пара Болла и д’Олона, на пинках и тычках подгонявшего того. Франсуа лишь на немного вперед оторвался от них и все время поглядывал, то на них, то на портовый замок, висевший темной невидимой громадой / луна снова зашла./.
Они так же последними взбежали по трапу, который Баскет тут же стал перерубать топориком, укоризненно покачав графу головой. Можно себе представить что пережил он, завидев несущуюся на него со всех ног толпу!…?? Конечно же он подумал, что им не сдобровать.
А на корабле уже раздавались во всю глотку громогласные крики де Феррана:
– Готовить отдать швартовые! – разносилась французская речь, спускать такие-то и такие-то паруса! /слышался звон цепи поднимаемого якоря /.
Отсюда слышали одинокие пистолетные выстрелы и потому уже нечего было скрываться. Матросы, кто находился на реях стали спускать паруса, белеющие и заметные любому глазу издалека.
Аббат Витербо, поставленный на свой пост, для своей части дела, перетюкал топориком толстый грубый канат, намертво удерживающий бриг «Ореол» и судно сначало
