гноем. Половину лица, все еще воспаленную и красную, покрывала мокнущая короста после ожогов от огненных плевков. Кожа была мертвенно-серой, дыхание – поверхностным. Глаза закрыты.
– Демонова лихорадка, – доложил Арлен, не глядя на Ренну. – Огненный демон откусил ей руку и вызвал жуткое заражение. Я дал ей снадобий, какие знаю, но болезнь зашла слишком далеко; сомневаюсь, что ее развитие хотя бы замедлится.
Боль в его голосе резанула Ренну, но она приняла это чувство и дала ему раствориться. Работа осталась, и ее придется выполнить.
Арлен окинул взглядом других больных.
– Пару я, может, и спас, но у меня кончились травы, а в большинстве случаев и навыков всяко не хватит. – Он вздохнул. – По крайней мере, при свете дня.
– Ты зря сегодня распетушился, – покачала головой Ренна. – Начнешь исцелять людей в ночи, и историям про Избавителя не будет конца.
Арлен взглянул на нее, по его лицу текли слезы.
– А что прикажешь делать? Оставить их умирать?
Ренна смягчилась:
– Конечно нет. Я просто напоминаю, что приходится платить.
– Платить приходится всегда, Рен, – отозвался Арлен. – Во всем этом виноват я.
Он обвел рукой лагерь овсюжников:
– Я это допустил.
– И как же? – вскинула брови Ренна. – Ты вытурил людей из домов?
Арлен помотал головой:
– Разбудил демона, который это сделал. Нельзя было приносить Копье в Красию. Нельзя было доверять Джардиру.
– Какое Копье? Кто такой Джардир?
– Мозговой демон был готов на убийство ради ответа на эти вопросы. Ты точно хочешь знать?
– Демоны ничем другим и не занимаются, кроме убийств, – напомнила Ренна и показала на свою метку против мозгового демона, нарисованную воронцом на лбу. – И эти головастые твари больше не заползут в мой череп.
Арлен кивнул:
– Джардир – предводитель красийцев. Я познакомился с ним давным-давно, мы стали друзьями. Ночь, да больше чем друзьями! Он научил меня половине того, что я знаю, и много раз спасал мне жизнь. Я не любил бы сильнее даже родного брата. – Арлен сжал кулак. – И все это время он готовился вонзить мне в спину нож.
– Что случилось?
– Я обзавелся на черном рынке картой затерянного в пустыне города, который считался родиной Каджи.
– Что за «черный рынок»? – не поняла она. – Открыт только ночью?
Арлен улыбнулся, но не весело.
– Так и знал, что ты это подумаешь. «Черный рынок» означает, что я купил краденое.
Ренна нахмурилась:
– Это не похоже на Арлена Тюка, которого я знаю.
– Гордиться нечем, – согласился он, – но я вел дела со многими темными личностями, с тех пор как покинул Тиббетс-Брук. Варли – честняга по сравнению с ними. Бывает, выйдешь за метки, а там только такие и шастают.
Ренна хмыкнула:
– Итак, ты раздобыл
