на том месте, где исчез мужик, и начал колдовать с каким-то предметом, здорово похожим на кубик Рубика каменного века. Приглядеться я не успел. Меня отвлек второй.
– Кто вы? – проявил он коммуникабельность.
Когда-нибудь язык меня погубит. Не Великий Русский Язык, а язык в прямом, анатомическом смысле слова. Я даже подозреваю, что вместо ангела-хранителя у меня имеется свой, личный черт-провокатор. Вот он-то, злыдень, и дергает за разные места в самые неподходящие моменты.
– Я есть Великий Охотник-одиночка!..
Тебе, дядя Олег, когда-нибудь пистолет к затылку приставляли? Вот именно такое ощущение сразу и возникло. Чувство огромной, давящей опасности сзади. Аж шею свело! Да и впереди стоял тоже не подарок! Времени зря не терял и повел себя не очень-то миролюбиво. Выхватил из-за пояса какую-то фигню ажурную, вроде как железную, навел на меня и давай ее крутить! Потом расслабился и отрицательно мотнул головой. «Пистолет» от затылка враз куда-то отодвинулся, и шею отпустило.
– Шутишь?.. – прошипел мой собеседник и плавным движением подвесил свою железяку к поясу.
– Шучу! – охотно согласился я.
Позади щелкнуло, зашипело, и я, повернув голову, увидел висящий в воздухе черный провал. Все это творчество товарища Малевича мне уже порядком осточертело и, кроме спазмов в желудке, никаких других высоких чувств не вызывало. Поэтому я немного отошел в сторону и уже оттуда наблюдал, как во тьме растворился, блеснув лысиной, первый Пастух и как к провалу направился второй.
– Эй, кучерявый! – Мой черт-провокатор не дремал. – Может, карту дать? А то я того мужика так послал… Не догоните!
Пастух без особого напряга повернул голову на сто восемьдесят градусов, сверкнул глазами в прорезях маски и прошипел, как выдохнул:
– Догоним! Браконьер должен предстать перед судом!
Я уже успел десять раз пожалеть, что вновь привлек внимание к своей персоне.
– Но он же… Для детей… – сумел выдавить я.
– Суд разберется…
«Это смотря как он выглядит, ваш суд!» – подумал я, но благоразумно оставил свое мнение при себе.
Пастух так и ушел в черноту провала со свернутой назад шеей, сверля меня глазами. Провал исчез.
Я бесцельно потоптался на месте, потом отошел от берега ближе к ведру, нашел в траве свой улов и сложил в две кучки. Шесть щук и три драконьи головы. Я истерически хихикнул и задумался. Что-то подсказывало – с головами драконов хитрый напарник меня, как говорится, киданул, но в чем здесь фишка, я никак сообразить не мог. Ну, да бог с ним, с мужиком! Мне и эти-то головы были как-то не в вену. А вот щуки… Число «шесть» мне никогда не нравилось.
Пошел я, поднял с земли спиннинг, осмотрел, леску подмотал, блесну вытянул из закопченного ведра. Блесна выглядела крайне непрезентабельно. Вся какая-то жеваная, тройники погнуты… Леска тоже
