свои сложиврушился старый мир
спал молодой поручик
детство своё укрыв
лоб его гладил лучик
свет к земле наклонив
рушился старый мир
лязгал железным зверем
треском в полночном пожаре
падающие двери
стонами божьей твари
рушился старый мир
из казарм и квартир
отзвуком многоголосым
бунтарей и задир
остановив покосы
рушился старый мир
слабостью царских ружей
всё разгорался пир
силой бандитов дружных
соком плакучих ив
рушился старый мир
за стеной междометий
мёдом лесных соцветий
соком ночных светил
кровью порванных жил
рушился старый мир
и задыхался гарью
в клетке томился тигр
будущего не исправить
от чудовищных игр
рушился старый мир
Лестница в небеса
Лестница в небо —
позвоночник мира,
вокруг болтается
тело эфира.
В пустыне вечности
римские тоги,
в шатрах случайностей
пируют боги.
Пьют философию
старцы седые,
ползём по лестнице
мы – молодые.
Земля вращается,
дышат годы,
всё повторяется:
дела, невзгоды.
А в белом облаке,
что крыш касается,
мечты содержатся
и сны сбываются.
Смеются ангелы
цветами радуги,
стреляют демоны
сияньем адовым.
Ползём по косточкам
по небу синему
и тащим к звёздочкам
мечты красивые.
В берлоге каменной
душа закована
и песней правильной
жизнь окольцована.
Люксембург
Под твоей ногою
божья коровка,
улыбнулось солнце
светом, как подковка.
Из чулка смеётся
надо мной весна,
осень сеет листья —
алая коса.
Башни ранят небо,
словно стрелы Бога,
и проснётся небыль
призраком былого.
На страницах парка
ветер пишет знаки,
в улочках пустынных
ни одной собаки.
В казематах память,
словно паутина,
речка отражает
хоровод утиный.
Чёрным строем крыши
прыгают, как дети,
город-сад играет
между горных петель.
Каменные братья,
кружева бетона,
акведуки ратью
с силой легиона.
Арки их внушают
гордость за былое,
Нотр-Дам взлетает
в небо голубое.
Площади и парки
шествуют, как в сказке,
время задремало,
словно рыцарь в каске.
Моби
