Люди, затаив дыхание, следили, как жуткая фигура двинулась вперед. Затрещали и жалобно загудели под небывалой ношей лыковые канаты.
– Великие предки, кто это? – прошептал один из охотников.
Тварь медленно приближалась. Хрустели жерди, стонали веревки, налетевший ветер подбрасывал вверх клочья тумана.
Рядом звякнул металл и Зоул угадал хриплое дыхание мудрейшего. Старому колдуну достаточно было одного взгляда на мост, чтобы бросить короткий приказ:
– Стрелы.
Охотники вскинули луки. Каменные острия со свистом рассекли воздух, потом еще и еще раз. Глухо пели освобожденные тетивы, сливая свой голос с гортанным речитативом слов призыва и повеления, что выкрикивал старик.
Но темная туша на мосту продолжала ползти к его середине, не замечая вонзающихся в неживую плоть наконечников.
– Рум, Тур – огонь и факелы. – На мгновение прервав вязь заклятий, выкрикнул колдун.
Двое охотников кинулись к землянке и вернулись с горшком углей и охапкой палок, обмотанных растрепанным, пропитанным жиром, лыком.
– Паклю на стрелы, – проревел старший охотник. Зоулу тоже сунули пару факелов, пучок древков, и он принялся обматывать оголовки липкими, дурно пахнущими, прядями.
Старший выбежал из-под ветвей и бросил горшок на сухую траву. Стрелки встали рядом. Над россыпью бордовых углей показались голубые язычки пламени. Зоул и его спутники сунули в жар наконечники и подали стрелы охотникам.
Четыре огненные дорожки прорезали ночь, устремились к туше на мосту. Две вонзились в настил, остальные канули в туман. Новая стайка огней понеслись к врагу, ярко осветив и сам мост и создание Моры, замершее перед пучками горящей пакли. На этот раз все нашли цель. По ущелью, спугнув спящих птиц, раскатился злобный рев. Запахло паленой шерстью. Длинные когти рвали гнилую плоть, сбрасывая пылающие патлы, но жир растекался по волосу желто-голубыми огненными струйками.
Стрелки вновь и вновь рвали тетивы. Клубки пламени летели к зверю, отрезая ему путь вперед стеной огня. Но мокрое, напоенное туманом, дерево настила гореть не желало. Голубые ручейки, бессильно шипя, стекали по влажным бокам жердей, и срывались вниз, огненными каплями пронзая молочную завесу над водой.
Страж путей воздел клыкастую морду к равнодушной луне в прорехе облаков и заревел яростно, зло, негодующе и вместе с тем жалобно и обиженно. Он будто грозил кому-то, требуя отдать обещанное. Вой доносился, казалось до самых небесных высей, но ответа не было.
Тогда, замолчав, тварь опустила голову, устремив взгляд вперед, и Зоул ясно увидел алые язычки пламени в мутных неподвижных зрачках мертвых глаз. В лицо пахнуло смрадом и холодом, мышцы потеряли силу и руки повисли плетьми.
Стрелки, метнув последние стрелы, опустили луки. Только Говорящий с Духами все также выводил свою песнь – заклинание.
И тут
