Мы волновались, Миа. Ты исчезла сразу после того, как тебя зашили. Мы везде тебя искали, но не могли найти. Мы думали, что тебя опять ранили или убили. Эйб с ума сходил, так переживал. А ты все это время отсиживалась где-то, дулась на всех и жалела себя?
Миа растерянно моргнула.
– Прости. Я не хотела… – Она зажмурилась. – Вот черт!
– Ты не хотела, чтобы мы волновались. – Кристен говорила очень ровным, лишенным эмоций голосом. – Что ж, мы волновались. Даже Спиннелли не знал, где ты, пока ты не позвонила ему на прошлой неделе и не сообщила, что выйдешь на работу сегодня утром. Я проходила мимо твоей квартиры шесть раз.
Миа открыла глаза: три раза из шести она помнила.
– Я знаю.
Кристен уставилась на нее.
– Знаешь? Ты там была?
– В каком-то смысле. Да.
Сидела в темноте и дулась. И жалела себя.
Кристен нахмурилась.
– В каком таком смысле? Что, черт возьми, это означает?
Их окружало молчание: все присутствовавшие не сводили с них глаз.
– Не могла бы ты говорить потише?
– Нет, не могла бы. Я сидела у постели Эйба две недели, пока он ждал, когда же ты позвонишь. В промежутках между капельницами с морфием и операциями он волновался, что ты погналась за Геттсом и лежишь теперь где-нибудь в переулке мертвая. Так что если мне немного не хватает терпения, или сочувствия, или благоразумия, то и ладно. В общем, лучше тебе появиться в его палате, когда закончится смена. Объясни ему, что за смысл во всем этом был. Уж этого он точно заслужил. – Она сделала два шага, но остановилась и медленно обернулась. Ее глаза больше не сверкали, в них поселилась печаль. – Черт возьми, Миа! Ты причинила ему боль. Когда Эйб узнал, что ты жива и просто отказалась навестить его, ему было очень больно.
Миа тяжело сглотнула.
– Мне очень жаль.
Кристен вздернула подбородок.
– Еще бы. Ты ему не безразлична.
Миа опустила глаза и уставилась в стол.
– Я приду, когда сдам смену.
– Смотри не передумай. – Она помолчала, потом откашлялась. – Миа, посмотри на меня, пожалуйста.
Миа подняла глаза. Гнев исчез, на смену ему пришла тревога.
– Что?
Кристен понизила голос до шепота.
– Тебе было нелегко последние несколько недель – и трагедия с отцом, и все остальное. Все ошибаются. Ты ведь только человек. Но ты по-прежнему единственный человек, в котором я хочу видеть напарника своего мужа. Человека, прикрывающего ему спину.
Миа смотрела вслед Кристен, пока та не ушла, и снова опустилась в кресло. Они думали, что она расстроилась из‑за смерти отца. Если бы все было так просто!
– Черт!
В голосе Мерфи чувствовалась тревога.
– Ты побелела как полотно. Тебе нужно было отсидеться еще пару дней.
– Похоже,
