и рауты, а в день, когда Певенш услышала о смерти отца, она запросила увеличения суммы на свое содержание.
Она принимает все это как должное, говоря: «Полагаю, я уже слишком большая, чтобы ты послал меня к „ангелам“». – И прежде чем он понимает, что она шутит, ему приходит на ум, что она знает о существовании женщин, которые берут на попечение детей за определенную плату, а потом как можно быстрее провожают их в мир, где их родителям больше не придется на них тратиться. Действительно, родители и эти так называемые «ангелы», которые часто жертвуют деньги различным похоронным клубам, могут даже заработать на смерти ребенка. Певенш не может этого знать, однако данная тема очень болезненна для Валентина, поскольку несколько подобных «ангелов» состоят у него на службе. Он их жестко контролирует и жертвует некоторые суммы нескольким похоронным клубам, поскольку кое-кто из его девочек, привозящих на себе кружева из Франции и разыгрывающих пациенток, излеченных его снадобьями, имеют на удивление плодовитое чрево, но отличаются неумением избавляться от собственных нежеланных детей. Он сожалеет о том, что ему приходится прибегать к подобным методам, однако он любит своих девочек и не хочет, чтобы у них на руках была кровь.
Певенш по-детски заинтересовалась участившимися в городе кражами драгоценностей.
– Это ведь ужасно, не так ли, дядя Валентин? – весело спрашивает она. – Утереть нос французской королеве.
Она выдвигает одну теорию за другой, и некоторые из них опасно близки к истине. Она запомнила названия всех заведений, которые были обворованы, а также стоимость украшений, украденных за последнюю неделю. Валентин мысленно делает пометку о том, чтобы выделить Певенш одну из брошей, отвергнутых Мимосиной, прежде чем остальные пойдут на переоформление. Валентин думает, что этой неуемной любовью к бриллиантам Певенш сильно напоминает отца.
Слушая Певенш вполуха, Валентин уже почти готов рассказать правду, доставить ей этим удовольствие. Возможно, у нее появились бы идеи, как можно освежить игру, ведь для нее это именно игра. Даже смерть отца она рассматривает не как трагедию, а как неожиданный поворот в захватывающей драме. Она уже предложила на его суд два сценария отмщения за Тома.
Валентин говорит Певенш, что делом об убийстве ее отца занимаются. Она хмурится.
– Почему ты не говоришь мне, о чем думаешь, дядя Валентин? Почему ты так скрытен?
Он нервно улыбается и встает со стула, протягивая руку к шляпе и трости. Больше никто не смеет вот так расспрашивать его.
– Когда ты снова придешь, дядя Валентин? – спрашивает она, склонив голову набок и махая рукой. На мгновение она, кажется, уменьшилась до размеров, приличествующих ее возрасту.
– Скоро, дорогая, очень скоро, – обещает он.
– Ты же знаешь, что я живу твоими
