style="font-size:15px;"> Он вздрогнул.
– Вы меня узнали?
Миссис Джонс сделала порывистое движение, желая его обнять. Но спохватилась и опустилась в кресло, будто ее не держали ноги.
– Конечно. Почти сразу. Как я могла не узнать единственного сына?
– Но вы не видели меня двадцать лет!
Она сцепила руки на коленях. Риккардо заметил, что пальцы у нее чуть подрагивали.
– Я видела тебя в последний раз пять лет назад, на выпускном вечере в мадридском университете. Ты был так красив в черной мантии выпускника! Я была за тебя очень, очень рада. Ты фотографировался на память. Я потом купила у фотографа твой портет.
Она встала, подошла к шкафу, достала из него альбом и подала Риккардо. На последней фотографии он и впрямь стоял в шелковой мантии выпускника у входа в университет, с гордостью держа в руках новенький диплом с отличием.
Риккардо был потрясен. Он прекрасно помнил этот день.
– Но почему вы не подошли ко мне?
– Как я могла? – миссис Джонс печально усмехнулась. – С тобой рядом были дед с бабкой и тетки, такие гордые, такие чопорные. Если бы я подошла, был бы скандал. Разве я могла испортить такой день в твоей жизни?
Риккардо задумался. Вряд ли бы родственники устроили публичный скандал, но встреча была бы натянутой, это безусловно. Он вспомнил, как они гордились его новым статусом, и понял, что мать была права. Праздник был бы если не испорчен, то скомкан однозначно.
– Но почему вы не пытались со мной связаться?
Миссис Джонс сердито тряхнула головой.
– Почему не пыталась? Пыталась. Много раз. Я даже судилась с твоим отцом, но он не собирался выполнять постановления английского суда о предоставлении мне возможности для свиданий с сыном. А в Испании мои иски судами даже к рассмотрению не принимались. – И безнадежно добавила: – Что может какая-то там Джонс против могущественного клана Сантос? Ничего. Я много раз пыталась с тобой поговорить или хотя бы тебя увидеть. Много раз я приезжала в Испанию и караулила возле ворот особняка, чтобы хоть мельком на тебя посмотреть. Но тебя всегда возили с охраной. И меня к тебе не пускали.
Риккардо почувствовал внутри холодную дрожь ярости. А родственники утверждали, что мать отказалась от него за приличные деньги, практически продала, и никогда не искала с ним встреч! Сколько лжи, сколько подлости! Наверняка и слова бабки об ее измене тоже ложь.
Мать с силой сжала руки, костяшки пальцев побелели от напряжения. Риккардо видел, как ей тяжело и больно, но не смог удержаться от вопроса, решив после ее признания перейти на родственное «ты»:
– Но почему ты не написала мне или не приехала потом, когда я стал взрослым и мог сам решать, что мне делать?
Она вздохнула.
– Заболели родители. Сначала отец, потом мама. Оставить их я не могла, нанять сиделок не было средств. А писать – куда? Твоей электронной почты
