с протершимся носком. С наклейки, прилепленной к грязному стеклу пустого аквариума, на Эвана смотрел Элмо, напомнив о разноцветных пластырях Питера. А потом Эван подумал о том, что сейчас в эту комнату направляется взрослый мужчина.
– Пожалуйста, не надо! – радостно застрекотал попугай. – Пожалуйста, не надо!
Эван глубоко вдохнул. «Ничего личного. Никаких предположений. Ничего личного. Никаких предположений».
Он чувствовал тяжесть пистолета в руке. Оружие – верное, испытанное – было с ним всегда. На сталь и свинец всегда можно было положиться. Они не менялись, они были подконтрольны ему. Эван мог на них рассчитывать. А люди всегда могут подвести. Он не мог рассчитывать на плоть и кровь, на мышцы и кости.
Слишком часто это плохо заканчивалось.
Когда раздается скрип, за окнами еще темно, но Эван не спит. Бо́льшую часть первой ночи, проведенной в доме Джека, он лежал, глядя в потолок. Эван встает и осматривает комнату. Кресло на колесиках стоит у стола, полка над ним полна книг, расставленных по высоте. Рядом с ними стоит ваза с незаточенными карандашами. Занавески раздвинуты, и в окно проникают первые лучи рассвета. Нет ни пыли, ни беспорядка. Каждый предмет в комнате аккуратно положен на свое место.
Новый дом Эвана – это двухэтажная ферма в полях Арлингтона, штат Виргиния. Его окно выходит на зеленую дубовую рощу. Раньше он видел такое только по телевизору.
Джека Эван находит внизу, в кабинете, уставленном книжными полками из потемневшего дерева. Мужчина читает о чем-то под названием «Пелопонесские войны». Из старомодного магнитофона доносится классическая музыка. На столике в углу стоит фотография в потускневшей серебряной рамке. У женщины на снимке длинные темно-каштановые волосы до талии и аккуратный подбородок. Глаза за большими очками улыбаются.
Страйдер, лежащий у ног Джека, поднимает голову – в точности как у Скуби-Ду, – отмечая присутствие Эвана. Собака весит не менее сотни фунтов, рыжевато-коричневая шерсть топорщится на спине.
Эван ждет, когда Джек поднимет глаза, но этого не происходит. Он сидит неподвижно, как изваяние, и смотрит в книгу. Сейчас Джек совершенно не похож на того таинственного незнакомца с вытянутым лицом, который прятался в тени и глядел через проволочный забор, куря одну сигарету за другой.
– Почему вы выбрали меня? – наконец спрашивает Эван.
Джек продолжает смотреть в книгу.
– Ты знаешь, каково это – быть бессильным.
Это звучит как утверждение, но Эван понимает, что на самом деле это вопрос. И что он должен на него ответить.
Эван краснеет. Его губы плотно сжаты, но ответ прорывается сквозь них.
– Да.
– Для того, чем мы будем заниматься, – говорит Джек, наконец опуская книгу, – мне нужен кто-то, кому знакомо это чувство. Кто прочувствовал это до мозга костей. Никогда не забывай его.
