и для столовой, в которую мы вошли.
– Пошли помоем руки? – спросил Андрей.
– А, – махнул рукой я.
Сели не за свой, а за более удобный стол, пользуясь тем, что наши уже поужинали. Вообще-то, мы должны были придти на ужин вместе со всеми, как и положено, строем. Но сегодня было воскресение, тем более конец дня. К тому же вместе со всеми я бы и не успел. На самом деле у этого оправдания не было настоящей ценности просто потому, что даже если бы я и успевал, то всё равно бы пошёл с Ильиным самостоятельно, без строя. Мы часто делали так в выходные, пользуясь традиционным для будней ослаблением контроля офицеров за нами.
Наряд по столовой неторопливо убирал со столов грязную посуду.
– У тебя завтра первый самостоятельный выброс? – к нашему столу подошёл Гусалов, курсант из нашего отделения. Его белая рубаха, забрызганная водой, указывала, что, скорее всего, ему выпало быть на посудомойке. В наряде по столовой было несколько мест, к которым курсанты прикреплялись на всё время своего дежурства. Иногда в самом начале наряда их выбор решался жребием, но бывало, что желания всех заступавших совпадали, и в нём не было никакого смысла: у каждого из них были свои фанаты.
Месяц назад мы здорово разругались, и дело тогда чудом не дошло до драки. Конечно, если бы у спортсмена Феликса, так звали осетина Гусалова, не хватило выдержки, и он всё-таки треснул бы меня, не вытерпев моего действительно несносного тогда упрямства, у меня вряд ли был бы шанс ответить. Потом мы помирились и стали, как иногда бывает после подобных инцидентов, невероятно вежливы и предупредительны друг перед другом.
– Да, Феликс, – ответил я.
– Боишься?
Конечно, следовало сказать как можно более уверенным тоном: «Нет!» или что-нибудь ещё в подобном духе, но мне почему-то вдруг так расхотелось врать, что я ответил:
– Немного.
– Все боятся, – успокоил меня он. – И я буду… Сейчас принесу вам поесть, – он ушёл в направлении кухни.
– Смотри-ка, – сказал Ильин, – судя по объедкам, сегодня твоя любимая килька с картофельным пюре.
Вслед за его словами, в точности подтверждая прогноз, возвратился Гусалов с подносом в руках. В качестве бонуса была третья порция, и все тёплые – приятное обстоятельство, на которое мы уже и не рассчитывали.
– А ты знаешь, – проговорил с набитым ртом Ильин после того, как мы, поблагодарив осетина, остались одни, – что мы с тобой идём во вторник в наряд?
– Да, – оживился я, – а куда?
– Сюда, – удовлетворённо ответил Ильин.
Он сосредоточенно макал галетное печенье в томатный соус от кильки. Как обычно, ничего не выходило – каменные галеты и прежде просто так не сдавались.
– Хоть одна хорошая новость за целый день, – обрадовался я. – Как ты думаешь, баба
