Никогда еще не было в мире двух столь удивленных людей, как два экзаменатора, услыхавшие такой странный ответ. И никогда еще эти серьезные ученые не хохотали так искренно. Услыхав их веселый смех, Том пришел в себя. Он понял, что ему нужно было ответить: из болотного газа.
Увы! Теперь было слишком поздно. Уже ничто не спасет его. Ведь, по ботанике и зоологии тоже отметки неважные. Встав со стула, он почтительно поклонился экзаменаторам и медленно вышел из комнаты к величайшему удивлению служителя, который никогда еще не видел такого нарушения приличий. Отворяя дверь, он услышал за собою громкий хохот. Очевидно, профессора нашли его чрезвычайно забавным. Но ум Тома был занят одним решением, к которому он склонялся уже довольно давно.
Димсдэлы и Кэт Гарстон томительно ждали его в гостинице.
– Он уж, должно быть, вышел, – говорил доктор. – Он обещал прийти прямо к нам. Отойди от окна, дорогая. Мы не должны показать этому щенку, как мы волнуемся из‑за него.
Кэт села рядом с дядей.
– Не беспокойтесь, – сказала она, – не беспокойтесь: все будет хорошо.
– Да, он непременно выдержит, – отвечал доктор. – Но, боже мой, кто это?
В комнату вошла широколицая, краснощекая, маленькая девочка, довольно плохо одетая.
– Простите, сэр, – сказала она, – я Сара Джэн.
– Да что ты говоришь? – спросил доктор, ласково улыбаясь.
– Моя мама, миссис Мак-Гэвиш, велела передать вам письмо от господина, который живет у нас.
– Что же это такое? – спросил удивленный доктор. – Письмо адресовано мне, а почерк Тома.
– Господи! – вскричала миссис Димсдэл, – это значит, что он провалился.
– Не может быть! – сказал доктор, нервно распечатывая конверт. – Увы, вы правы, – продолжал он, прочитав письмо. – Он провалился. Бедный мальчик! Он огорчен этим больше нас. Мы не должны его бранить.
Добрый доктор несколько раз перечитал письмо. Мы приведем это письмо дословно:
«Милый папа. Я провалился на экзамене. Это очень огорчает меня, потому что я знаю, какую боль это причинит вам всем. А мне не хотелось бы отплатить вам такой черной неблагодарностью за все то добро, которое вы мне сделали. Лично для меня это не такое страшное несчастье; я хочу обратиться к вам с просьбою, которая у меня давно на уме. Я прошу у вас позволения бросить медицину и заняться коммерческой деятельностью. Вы никогда не скрывали от меня ваших денежных дел, и я знаю, что, если бы я даже получил ученую степень, мне все равно не пришлось бы заниматься практикой. Я просто потерял бы пять лет жизни. К медицине у меня нет никакой склонности, но при этом я вовсе не желаю жить на деньги, заработанные другими. Я должен выбрать себе какую-нибудь новую профессию, и чем скорее я займусь ею, тем лучше. О том, каким делом мне заняться, посоветуюсь с вами. Я так расстроен своим
