Том Димсдэл должен был идти на экзамен.
Его отец и мать жили по-прежнему в гостинице, а студент оставался у себя на квартире, чтобы заниматься по утрам и вечерам. Каждый вечер он, тем не менее, обедал в гостинице и оставался там, пока отец не гнал его назад к книгам. Тщетно вымаливал он разрешение посидеть еще хоть часок. Доктор был неумолим. Когда роковой час пробивал, несчастный юноша медленно брал шляпу, перчатки, трость, стараясь провозиться возможно дольше.
Впрочем, он скоро открыл, что в саду против гостиницы есть скамейка, с которой были видны окна той комнаты, в которой его семья обычно проводила вечер.
После обеда он, никем не замеченный, садился на эту скамейку и смотрел в окна гостиницы до тех пор, пока его родные не ложились спать. Случалось, что ему не удавалось видеть свою кузину. Тогда он, совершенно расстроенный, возвращался домой и полночи просиживал в кресле, проклиная судьбу и куря крепкий черный табак. Когда же счастье улыбалось ему и он видел в окне ее изящную фигуру, его возвращение домой бывало благодушно и радостно. Итак, в то время, когда доктор с нежностью представлял себе, как его сын трудится, углубляясь в тайны наук, тот находился в каких-нибудь шестидесяти ярдах от него и был занят совсем другими мыслями.
Кэт не могла не понять, что происходит с ее двоюродным братом. Несмотря на молодость, она тонким женским инстинктом поняла, что он влюблен в нее. Ей стало неловко, и, она, помимо воли, переменила свое отношение к нему.
Прежде она была с ним откровенна и проста. Теперь она стала замкнутой. Он быстро заметил эту перемену, приходил в отчаяние, сердился. Целые ночи напролет оплакивал он свою судьбу и жаловался подушке, что никогда еще во всемирной истории не было такого несчастья, да и не будет его никогда. Кроме того, он стал писать плохие стихи, которые были найдены его квартирной хозяйкой и прочитаны вслух всем соседям. Соседи были потрясены этими стихами и чрезвычайно их одобряли.
Том стал проявлять и другие симптомы своего внезапного недуга. До сих пор он никогда не обращал внимания на свою наружность и не любил франтить. У него были привычки богемы. Вдруг все переменилось. В одно прекрасное утро он посетил портного и сапожника, а, побывав в шляпном магазине, побывал и в бельевом. И все эти почтенные ремесленники и торговцы остались вполне довольны его посещением. Через неделю он был одет так пышно, что ошеломил свою хозяйку и изумил друзей. Приятели с трудом узнавали честную физиономию Тома, торчащую между модным пальто и лоснящейся шляпой.
Было холодное весеннее сырое утро, когда пришла его очередь идти на экзамен. Отец и Кэт подвезли его к университетским воротам.
– Не падай духом, Том, – говорил отец. – Будь спокоен и не забудь того, что знаешь.
– Я, кажется, забыл и то немногое, что знал, – грустно говорил Том, поднимаясь по лестнице. Он оглянулся и увидел Кэт, которая
