что от страха у нее шла кругом голова.
– Что такое с вами, горцами? – стуча зубами, горько поинтересовалась она. – Все, что вам надо, – это рубить головы и складывать их в ящики? Это какая-то шотландская традиция?
– Это не твое дело, – оборвал ее похититель. – И я был бы тебе благодарен, если бы ты больше не задавала этого вопроса.
Она несколько минут молчала, чувствуя, как тепло пледа постепенно изгоняет холод из ее тела.
– Он назвал тебя Дунканом, – снова заговорила она. – Я слышала. Тебя это не беспокоит? Я могу назвать кому-нибудь твое имя, и это поможет установить истинную личность Мясника Нагорий.
– На Нагорьях живут сотни Дунканов, так что, девушка, нет, это не заставит меня потерять сон и покой. А поскольку ты продолжаешь задавать вопросы, я хотел бы знать, не боишься ли ты, что я передумаю и все-таки перережу тебе горло? – Он помолчал. – С учетом того, что ты знаешь, как меня зовут.
Она нервно сглотнула.
– Боюсь, немного.
– Тогда ты должна прекратить задавать вопросы, ответы на которые не захотела бы услышать.
Амелия стиснула пальцами края пледа, стараясь не обращать внимания на саднящую боль от связывающей ее запястья бечевки.
– Насколько я поняла, это была твоя знаменитая банда мятежников, – произнесла она, желая, чтобы он продолжал говорить. Она хотела знать, что все это означает и куда ее везут. – Я думала, вас больше, – продолжала она. – Из тех рассказов, что я слышала, следовало, что вы с друзьями в считанные минуты разделываетесь с целыми английскими армиями.
– Тебе не следует верить всему, что ты слышишь.
Она повернула голову, чтобы беседовать с ним через плечо.
– Значит, вам нужно больше, чем три минуты, чтобы уничтожить целую армию?
Он помолчал.
– Нет. Трех минут обычно хватает.
Она покачала головой, не в силах представить себе подобное.
– Но мы не нападаем на армии, – уточнил он. – Мы не сумасшедшие.
– Согласна. Это последнее слово, которым бы я тебя описала.
Лошадь с громким плеском пересекла мелкий ручей. Из холодной струящейся воды взлетели тучи брызг. Амелия крепче прижала плед к груди.
– А каким бы словом ты меня описала? – спросил Мясник, касаясь губами ее уха, отчего ее плечи и шея немедленно покрылись пупырышками гусиной кожи.
Ей не нравилась собственная реакция на его нескромное поведение, и она предпочла бы, чтобы он оставил эти свои замашки.
– Мне на ум приходит множество достаточно красочных описаний, – ответила она, – но я не стану произносить их вслух, потому что ты все еще можешь передумать и перерезать мне горло. – Она снова повернула голову в сторону, и их носы почти соприкоснулись. – Вот видишь, я тоже не сумасшедшая.
Последними словами она сознательно пыталась его
