style="font-size:15px;"> Никита не заметил этого взгляда, потому что от слов Рира на душе внезапно стало тяжело. За столькими событиями одного дня, он только сейчас задумался о том, что в этом доме о нем всегда знали.
Софья улыбнулась.
– В этом доме тебя всегда ждали, – сказала она, – с самого твоего рождения.
Никита вздрогнул, удивлено посмотрел на Софью. Так явно показалось, что она прочла его мысли.
– Но были и есть причины, по которым это открылось тебе только сейчас, – твердо добавила женщина. – Не обижайся на Ивана, если бы право принять решение принадлежало ему, он никогда бы вас не бросил.
Никита покачал головой:
– Даже в мыслях не было. Он об этом переживает?
– Очень, – кивнула Софья.
– Это я виноват, спрашивал больно много. Скажу ему, как вернётся, чтоб перестал. Просто…
В какой-то момент Никите захотелось сказать, что жить осталось не так уж долго, а полтора дня, проведённые здесь, стоят не меньше половины всей отпущенной жизни. Никто ничего ему не должен. Но просто жаль, что Иван не позволил этого чуть раньше.
Никита, наконец, справился с эмоциями, поблагодарил Софью за завтрак и пошёл в комнату. Женщины проводили его взглядами, переглянулись. На лицах обеих появились улыбки.
Никита сел на кровати, стараясь не делать лишних движений. Боль опять скапливалась, опять разрасталась. С каждым ударом сердца тихо вспыхивала, словно потухший, но ещё горячий внутри уголёк, грозящий снова запылать, если кто-нибудь по неосторожности на него подует.
Парень вытащил из сумки вторую упаковку таблеток, взял целую пригоршню в рот, но, едва почувствовав знакомый привкус горечи, выплюнул. Сил проглотить это, не было.
С улицы раздались весёлые голоса. Похоже, все вернулись.
– Хатат, куда веники?
– На лавку.
– Не поместятся!
– Утрамбуй!
Никита вышел в коридор и увидел, что двери девичьих спален открыты. В них никого не было, а снизу доносились звонкие голоса:
– Дайте блин!
– Софья, а где варенье?
Хатат громко позвал с улицы:
– Русалочки мои! Баня готова!
Судя по топоту вся девичья половина убежала во двор, прихватив блины с собой.
В передней Софья раздавала парням полотенца.
– Никита, иди сюда! – весело сказала она, увидев его на лестнице.
– Софь… – он покачал головой, – я подожду.
– Чего? Снега летом? – усмехнулась та.
Женщина вручила Никите полотенце, не принимая возражений, и отправила в дверь:
– Вперёд!
Обе бани дымили. Возле одной красовалась горка из босоножек, и висели девчоночьи сорочки. Во вторую как раз заваливалась толпа парней. Из открытой двери дышало мокрым теплом, и поднимались струйки пара. Иван уже без одежды собирал в охапку веники, сложенные
