style="font-size:15px;"> Дождь прекратился. Холодало. У меня не было ни шапки, ни варежек, только свитер. Люди на улицах торопились вернуться в тепло, они не останавливались, чтобы подать нам милостыню.
Холод и наши пустые руки повергали Рудика в бешенство.
– Трачу время на вас, раздолбаев. Вы бесполезны! Бесполезны! – Он плюнул мне под ноги. – Особенно ты. Думаешь, раз ты мелкий, тебе не нужно приносить деньги? Думаешь, ты слишком хорош для того, чтобы воровать?!
– Ладно тебе, Рудя. – Таня опустила руку ему на плечо. – Мишка мало ест.
Рудик стряхнул ее ладонь.
– А ты?! – рявкнул он. – Думаешь, ты слишком хороша для того, чтоб ходить по мужикам? – Он схватил Таню за плечи и тряхнул ее. – Настало время и тебе заняться этим. Вот увидишь, время настало.
Паша зашелся от кашля.
– Прекрати! – крикнул на него Рудик. – Перестань кашлять!
Паша отер нос тыльной стороной ладони. На руке у него осталась кровь.
Когда было потеплее, мы с Пашей просили милостыню в парках и на площадях, надеясь, что солнце выманит на улицу деловых людей. Но теперь их стало меньше, а если кто и появлялся, они не желали расставаться со своими деньгами.
– Скоро придется уходить с вокзала, – сказал Паша.
Я наблюдал за тем, как черный пес с коричневыми подпалинами подбирается к женщине и маленькой девочке, сидевшим на лавке.
– Зачем нам уходить? – спросил я.
– Зимой милиция выгоняет нас с вокзала.
Пес, махая хвостом, разинул пасть.
– Милиция говорит, зимой на вокзалах слишком много бомжей и нищих.
Девчушка засмеялась, хлопая в ладоши. Мать не обращала внимания на пса.
– Но мы не бездельники какие-нибудь, – возразил я. – Мы же дети.
– Бомжи, нищие, беспризорники – милиции все равно. Мы для ментов что тараканы. Вышвырнуть нас – и всего делов.
Пес опустил морду женщине на колени и жалобно заглянул ей в глаза, изо всех сил размахивая хвостом. Я затаил дыхание.
– У нас есть куда пойти зимой, чтобы согреться, – успокоил меня Паша.
Женщина улыбнулась, потрепав пса по загривку. Я засмеялся, хлопая в ладоши.
– Куда? – переспросил я, представляя себе, как милиционеры отводят нас туда, где есть одеяла и горячий суп. Где для меня найдется курточка.
– В метро, – сказал Паша. – Рядом с трубами тепло.
Женщина отломила кусочек бутерброда и передала его девочке. Девочка протянула ладонь псу.
Осторожно взяв с ее ручки колбасу, а затем хлеб, пес облизнул малышке пальцы.
Я потеребил пуговицу в кармане.
Паша по-дружески пихнул меня локтем под бок.
– Все не так уж плохо, Миш. Там тепло и сухо. Нас жалеют, подкармливают. Иногда на площадь приходят церковники, дают нам супа с хлебом.
– Там темно?
Паша
