будет хорошо. Ты, Лен, не трусь.
А я вот о другом мечтаю…
– Да знаем мы, о ком мечты твои.
Казалось, спальня алым озарилась,
Так щеки вспыхнули, но всё же удивилась:
– Ну-ну, скажи, о ком мечты мои?
– Про Лёшку я. Ты, Люб, не обижайся.
Мы с Таней всё заметили давно:
Ведь любишь ты. Скажи, не запирайся,
Ведь любишь?
– Да, – сказала. – Но…
– Без всяких но. Любите на здоровье. Счастливая!
– И что ты в нём нашла?
– Когда ещё я глупая была,
Однажды тоже мучилась любовью.
– Как это, мучилась?
– А разве не мученье,
Когда любовь придёт к тебе в пять лет,
И твой любимый ест твоё печенье,
А для тебя «спасиба» даже нет?
Печеньем дань платила за вниманье,
А он – у, изверг – бегал за другой:
Два хвостика, над рыжей головой
Огромных бантов голубых сиянье.
Я столько плакала, когда никто не видел:
Мне было жаль печенья и себя.
И так он невниманием обидел,
Что бросила его, навеки разлюбя.
Девичий смех заполнил темноту
Серебряными искорками, будто
Пахнуло сладостью домашнего уюта.
Тенями страхи скрылись в черноту.
– Эх, девочки, сейчас бы мне домой.
Сидела б в кресле, телик бы смотрела,
И мама говорила бы со мной.
Как хорошо! Так нет же! Полетела
В поход. Романтики мне, вишь ли, захотелось.
А если вовремя мы не придем домой,
Что дома будет!..
– Перестань!
– Не ной!
– Кто знает, где берут герои смелость?
– Что, струсила?
– А ты, как будто нет?
– И мне, конечно, боязно немного.
– Вот раньше – проще: помолились Богу,
И вы спаслись от горестей и бед.
И люди верили! Теперь твердит любой,
Что Бога нет. А я бы помолилась:
Глядишь, а чудо б всё же совершилось —
И в тот же миг вернулись бы домой
– Ты что, Татьяна, поглупела чтоль?
Или чудес сегодня не хватало?
Без Бога столько, что от них устала.
Молиться хочешь? Ну, молись, изволь.
– Да нет, я так.
– Так нечего болтать!
– Ты что кричишь? Подумаешь, сказала…
– Спокойно, девочки, не ссорьтесь. Разве мало
Вам передряг сегодня? Будем спать…
И снова тихо. Синь течет в проём
Окна. В потоке – звезд неярких стайка
Купается…
– Чтож, девочки, споём?
А ну-ка,
