и забавный… всегда рассказывает такие смешные вещи… про трупы, например, и… Гордон?
– О-о!
– Я поняла, пупсик. Пожалуй, лучше оставлю тебя наедине с твоим ужасным горем.
К утру дождь совершенно прекратился. Кит проснулся, умылся, поцеловал сладко спящую красавицу-невесту, позавтракал и пошел прогуляться. Поместье губернатора производило впечатление размерами, ухоженностью и общим великолепием. За полтора часа Кит едва-едва обошел четвертую часть владений. Он с искренним удовольствием полюбовался цветущими садами, теплицами и оранжереями. Затем с приятностью угостился свежим хлебом, свежим маслом, свежим сыром, свежими сливками, свежими оливками и отменным домашним вином. Выйдя к озеру, он устроился на берегу с удочкой, которую принес один из вышколенных, насмерть запуганных Викторией, служащих. Гладкая, упитанная форель, уставшая от сытой и обеспеченной жизни, сама нанизывала себя на удочку, и Киту оставалось лишь вытащить рыбу из воды, осторожно снять с крючка, чтобы не нанести тяжелых увечий, и бросить обратно в пруд.
Он расслабленно занимался этим, пока не пришел любимый, угрюмый зять.
– Доброе утро.
– Доброе утро, Гордон. Как самочувствие?
– Спасибо, что спросил. Ты вроде со своей дамой хотел полюбоваться достопримечательностями?
Кит бы не отказался проехаться по городу, но Гордон все еще выглядел довольно неважно, да и исторические достопримечательности Санкт-Константина были связаны, в основном, с бескомпромиссной борьбой Салема за независимость от Империи.
– Может, лучше завтра?
– А тебе в голову не приходит, что завтра мне на работу. Нет, само собой, я должен буду развлекать тебя и твою подружку, будто я какой-то дешевый клоун.
Кит не обратил внимания на злобное ворчание. Он и сам отменно умел злобно ворчать под нос. Поворчав, Гордон сел рядом на траву, и они обнялись.
– Ну, ну, все не может быть настолько плохо.
– Я тоже так думал, пока не свалился в тех кустах… без штанов… на глазах у трех десятков чужих мужиков…
– Все это потому, что ты ешь овощи. И рис. Объясни мне, зачем тебе просветление. Пойми, там, куда ты стремишься, ничего нет. Пуфф! Конец света. Тотальная аннигиляция.
– А ты, смотрю, по-прежнему считаешь себя самым умным на свете, заносчивый сопляк.
Кит усмехнулся.
– Разве нет?
– А разве да? Ты считаешь, там ничего нет, а я считаю, что очень даже есть.
– Что же?
– Что-то настолько прекрасное, что ты себе и представить не можешь.
Симпатичная физиономия губернатора приобрела при том настолько странное, даже зловещее, выражение, что Кит просто не решился продолжать этот слегка сумасбродный разговор. К тому же, у них имелись куда более серьезные темы для бесед, чем неумолимая уверенность губернатора в своем грядущем просветлении.
– Гордон, давай сюда свой документ.
– Да.
