отец не ездит на нем к своим пациентам?
– Мисс Ровена, неужели вы не согласны, что для мальчика в возрасте Марка вполне естественно интересоваться лошадьми?
– Интересоваться – да! Но быть одержимым – нет! Особенно такими лошадьми, которых ему вряд ли еще доведется когда-нибудь увидеть, не говоря уже о том, чтобы поездить на них, – резко возразила Ровена.
Маркиз ничего не ответил, и девушка продолжала:
– Гермиона, как вы знаете, считает вас самым привлекательным, самым восхитительным мужчиной на свете. Если вы станете ее стандартом настоящего мужчины, разве сможет бедная девочка удовольствоваться простым скромным юношей, за которого ей предстоит выйти замуж через несколько лет в нашей тихой деревушке?
– Вы снова льстите мне, – улыбнулся маркиз.
– Я думаю не о вас, – заверила его Ровена. – Вы вскоре покинете этот дом и вернетесь к жизни, которая далека от нас, как небо от земли.
Маркиз нетерпеливо заерзал, собираясь что-то возразить, но не стал перебивать девушку.
– Вне всяких сомнений, через пару недель после возвращения домой вы забудете о самом факте нашего существования и никогда даже мимоходом не вспомните о нас. Но я боюсь… Я очень боюсь, что в этом доме вы произвели на всех неизгладимое впечатление.
В голосе Ровены послышалась горечь. Маркиз, тронутый волнением девушки, сказал:
– Вы забыли упомянуть о двух членах этой семьи – о Лотти и о себе.
– Лотти будет не хватать персиков и другой вкусной снеди, к которой она уже привыкла и которая вскоре перестанет появляться на нашем столе, – сказала Ровена. – Но она достаточно сдержанная девочка и не создаст таких серьезных проблем, как Марк и Гермиона.
– А как насчет вас?
– Я забуду вас, милорд, забуду как можно скорее, – торопливо заверила его Ровена.
– Вы думаете, это будет легко?
– Уверена в этом. Метеорит пролетает по небу довольно редко, и даже молния, говорят, никогда не бьет дважды в одно и то же место.
– А если я скажу, что мне нелегко будет забыть вас, вы поверите мне? – серьезно спросил маркиз.
– Гораздо проще было бы поверить в существование Афродиты и всех остальных греческих богов.
Подойдя к двери, Ровена добавила:
– А теперь мне пора спуститься вниз и приготовить вам чай. Надеюсь, ваша светлость прислушается к моим словам и не станет завлекать Гермиону и Марка.
Она вышла из комнаты, прежде чем маркиз успел что-то ответить, но после ее ухода он сидел еще несколько минут, не сводя глаз с двери, погруженный в глубокое раздумье.
На следующий день мистер Эшберн, нанеся обычный утренний визит, позже вернулся в дом доктора с большой резной шкатулкой из черного дерева.
Ее поставили на столик у постели больного, и после отъезда секретаря вошедшая в комнату Ровена с любопытством
