чтобы маркиза поскорее перевезли в его собственный дом.
Девушка прекрасно знала, что этого не допустят ни ее отец, ни светило медицинской науки из Лондона.
Она понимала также, что даже после отъезда маркиза будет не так просто вернуться к нормальной обыденной жизни.
«Он испортит детей, позволив им хоть мимолетно прикоснуться к роскошной жизни, заставит их ненавидеть то скромное существование, которое придется вести им потом», – подумала она.
Вот и теперь Ровене ужасно хотелось сделать дырочку в воздушном шарике самодовольства маркиза.
– Я думала, – сказала она, – что ваша светлость найдет себе какое-нибудь более активное занятие, чем копание в пыльных пергаментах в поисках упоминаний о том, кто из ваших предков и когда произвел на свет сына, чтобы продолжить свой род.
– Не я один увлекаюсь генеалогией, – с улыбкой произнес маркиз. – Юлий Цезарь, например, хвастался тем, что ведет свой род от Энея, который, как вы, безусловно, помните, был не только героем Троянской войны, но и сыном Афродиты.
– Вы собираетесь убедить меня в том, что Афродита существовала на самом деле? – с иронией поинтересовалась Ровена.
– Мне кажется, что вы и Гермиона – живые доказательства этого факта, – с усмешкой произнес маркиз.
– Я хочу узнать побольше о генеалогии. Расскажите о ней, милорд, – попросила Гермиона. – Если вы находите ее такой интересной, значит, так оно и есть.
– Спасибо. – Маркиз дружелюбно улыбнулся девочке.
Ровена нисколько не сомневалась, что он решил выполнить просьбу младшей сестры только для того, чтобы позлить старшую. Он стал рассказывать о том, что генеалогия началась с эпических поэм Гомера и северных саг и даже имела значение для греческой истории в пятом веке.
– А на чем все это записывали и можем ли мы теперь прочитать эти хроники? – с любопытством спрашивала Гермиона.
– Сначала использовали папирус, а позже – пергамент, – с удовольствием пустился в объяснения маркиз, воодушевленный интересом девочки. – Жрецы в Египте хранили триста сорок пять деревянных статуэток, каждая из которых изображала родоначальника определенной династии.
– Должно быть, это было забавно, – воскликнула Гермиона. – Мне бы хотелось иметь статуэтки всех членов нашей семьи. Но их было бы немного. А вот у вас их, наверное, сотни.
– Скорее тысячи, – самодовольно произнес маркиз. – И конечно же генеалогию изучали римляне, чтобы показать разницу между патрициями и плебсом.
– К которому принадлежим мы, – резко вставила Ровена, раздраженная всем этим разговором. – Наступило время вашего отдыха, милорд. Иди же, Гермиона, ты прекрасно знаешь, что должна накрывать на стол.
– Как только что-нибудь заинтересует меня, все время приходится идти и делать что-то скучное, – обиженно воскликнула Гермиона. – Я уверена, что для моих мозгов куда полезнее
