на себя государство[40]. На это прямо указывали С.Ю. Витте и его ближайшие сотрудники, обосновывая появление новых функций Государственного банка тем, что «снабжение населения кредитом не может быть достигнуто не только в полной мере, но даже и в сколько-нибудь значительной степени через посредство частных кредитных учреждений»[41].
Действительно, ведущую роль по предоставлению финансовых ресурсов для роста должен был играть созданный еще в 1860 г. Государственный банк. Этот институт сочетал в себе функции сразу трех банковских учреждений, известных современной экономике: центрального банка, коммерческого банка и банка развития[42], – феномен, нетипичный для развитых капиталистических экономик того времени. Естественно, такое положение Госбанка делало его объектом политического и коммерческого давления для получения дешевых («благотворительных» или «филантропических») денег, причем не только на производственные, но и на потребительские нужды[43]. Но главная задача этого института состояла все-таки не в «благотворительности», а в предоставлении средств для реализации целей экономической политики правительства и конкретно Министерства финансов[44]. Причем происходило это как в легальной форме, так и в форме «неуставных ссуд» – операций, которые производились по специальному докладу министра финансов и не соответствовали (или прямо противоречили) уставу банка[45].
Естественно, государственное участие не могло быть столь же эффективным, каким было обычное частное предпринимательство в странах – пионерах индустриализации. Но без этого решение задачи ускоренного экономического роста оказалось бы в тупике.
Третье – обеспечение валютных поступлений. Высокие налоги давали в руки правительства основной экспортный ресурс России – зерно, вывоз которого был особенно важен в целях привлечения иностранного капитала. Хорошо известен лозунг «Не доедим, а вывезем», сформулированный министром финансов И.А. Вышнеградским. Для решения этой задачи была организована и соответствующая инфраструктура: например, государственные элеваторы, на которых концентрировался экспортируемых хлеб, были непосредственно подчинены системе Государственного банка. Ведь зерно было основным источником поступлений валюты (драгоценного металла), столь необходимой для обеспечения макроэкономической стабильности – укрепления денежной системы и как фактора притока иностранного капитала.
Четвертое – отказ от принципов свободной торговли и переход к активной протекционистской политике. Это было время, когда соответствующий переход осуществили практически одновременно все ведущие мировые державы, так что Россия не стала в этом смысле исключением. Тем самым впервые в новейшей экономической истории было на практике зафиксировано то, что Ф. Лист предвосхищал в своей экономической теории, –
«Скудность капитала в России была такова, что никакая банковская система, очевидно, не могла привлечь достаточных ресурсов для финансирования крупномасштабной индустриализации; стандарты деловой этики были гибельно низки; общее недоверие было так велико, что ни один банк не мог надеяться на привлечение даже имеющегося небольшого объема капитальных ресурсов или выдавать долгосрочные кредиты в условиях, когда мошенническое банкротство было возведено в ранг почти общей деловой практики»
Цит. по: Кредит и банки в России до начала XX века: Санкт-Петербург и Москва. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 2005. С. 204.
Сочетание в одном институте функций центрального банка, коммерческого банка и банка развития было уникальным для конца XIX в., равно как немыслимо и с позиций рубежа XX–XXI вв. «Центральные банки основных капиталистических стран… являлись исключительно организациями денежно-кредитной политики… Использование Государственного банка России… в целях общеэкономической политики и его непосредственное подчинение Министру финансов являлись резким отклонением от статуса и основ деятельности современных ему центральных банков других стран»
В целях нашего исследования необходимо подчеркнуть, что подобная роль Госбанка станет определяющей характеристикой для советской экономической модели и вообще получит некоторое распространение в XX в., когда многие страны будут решать задачи индустриальной модернизации в условиях централизации ресурсов и управления. В СССР наличие единого Государственного банка будет рассматриваться как неотъемлемая черта социалистической экономики. Хотя на самом деле, как и ряд других институтов ускоренной модернизации, универсальный госбанк будет уходить корнями в экономическую модель второй половины XIX столетия. И только в последнем году существования СССР (с 1986 г.) будут предприняты шаги по формальному разделению функций банков на два уровня.
Как писал современник, с самого начала существования Государственного банка «коммерческий мир ожидает от банка кредита, раздаваемого правительством торгующим лицам, сообразно с видами не коммерческими, а государственными и филантропическими. Соответственно, промотавшийся купец считает себя в праве на кредит в большей степени, чем состоятельный»
«Для банка, независимого от финансового ведомства, не существует отраслей промышленности, а только торговые и промышленные фирмы: он открывает кредит тем фирмам, которые нуждаются в кредите и представляют достаточно гарантий для целости выдаваемой ссуды», и ему нет дела до того, что «к нему явится лицо, желающее заняться известной отраслью промышленности, которая находится почему-то в фаворе у финансового ведомства»
