рабочих обратились к властям с жалобой на плохие условия труда и их попытка возымела некоторый успех[153]. Но неприкрытая эксплуатация чернорабочих, очевидно, к концу столетия уже представляла собой потенциальный источник преступности и бунта, хотя никаких вспышек неповиновения на деле и не происходило.
Качество жизни
Гигиена
В тот век, когда не многие европейские города могли похвастаться особой чистотой, санитарный уровень в Петербурге тоже был невысок. Этому способствовали многие обстоятельства: лошади загрязняли улицы навозом, порядочной канализации не было, а потому для стока нечистот использовались реки и каналы, воды которых загрязнялись из разных источников, непрерывно дымили трубы[154].
Но главной причиной плохих гигиенических условий была крайняя скученность населения. Хотя дома в центре города стояли не слишком тесно, они были забиты людьми до отказа и ещё сверх того. Строительство не успевало за ростом населения, отчего в уже готовых постройках возникала перенаселенность. К концу екатерининского царствования для бедных районов стали характерны меблированные комнаты – в каждом из таких помещений теснилось по десять, а то и по двадцать человек[155]. Современник так описывал жилищные условия рабочих: «Эти люди находят жильё даже в лучших частях города; оно пользуется таким спросом, что часто подвалы уже полны жителей, когда рабочие все ещё заняты постройкой первого и второго этажей дома. Здесь многочисленные семьи живут, теснясь в единственной комнате; и нередко население всего здания равняется числу жителей его подвала. Низкое расположение, тесное пространство, малая высота комнаты, испарения от сырых стен несомненно должны вызывать большие потери среди толп, обитающих в этих подземельях… Но если случайно бывает по-другому, то всё же и тогда там страшно недостает той чистоты, без которой даже самые пышные апартаменты являются нездоровыми»[156].
В таких условиях быстро распространялись инфекционные болезни. К счастью, город избежал угрозы чумы, опустошавшей Москву в 1771 г. Туберкулез – другая инфекционная болезнь, пусть и не вызывавшая такого же страха, как чума, наряду с желудочными расстройствами неясного происхождения, был, пожалуй, причиной большинства смертей в городе[157]. Эти желудочные расстройства не были такими тяжелыми и заразными, как холера или тиф, да и нет никаких данных об эпидемии подобных болезней в рассматриваемый период. Они поразили Санкт-Петербург позже, в XIX в. Сейчас невозможно точно установить, что это были за желудочные расстройства с точки зрения современной науки, как ни соблазнительно было бы приписать их симптомы лямблиозу. Таким же образом, апоплексия, часто упоминаемая как причина внезапной смерти, могла означать и инсульт, и сердечный приступ, и какое-то другое внутреннее повреждение. Эпидемии оспы время от
РГИА. Ф. 467. Оп. 4. Д. 10. Л. 67, 101;
Насколько можно определить по недостаточным данным источников, уровень смертности в Санкт-Петербурге был ниже, чем в большинстве городов Западной Европы. В объяснение можно привести две гипотезы. Во-первых, здесь был более суровый климат, уменьшающий вероятность распространения бактериальных инфекций или микробов, переносимых насекомыми и грызунами. Во-вторых, хотя санитарные условия российской столицы не отвечали идеалу XVIII в., они были гораздо лучше, чем условия во многих других городах, не исключая Париж и Лондон. Тот факт, что столица России была новым городом, способствовал её превосходству в этом смысле, как и то, что земля здесь использовалась куда менее интенсивно, чем в других местах.
В каменных (или кирпичных) домах в среднем имелось по двадцать с лишним комнат, а в деревянных – по три-четыре. Примерные подсчеты 1778 г. показали, что по всему городу люди ютились в среднем по семь человек в комнате. См.: Министерство внутренних дел. Статистические сведения. С. 81–82; РНБ. ОР. Шифр «Эрмитажное собрание». № 286.
Сб. ИРИО. 1880. Т. 27. С. 469. Первые восемь параграфов городской инструкции депутатам Уложенной комиссии 1767 г. (всего было 35 параграфов) касались улучшения санитарных условий в городе (Сб. ИРИО. 1900. Т. 107. С. 213–216).
