голос матери от наружного очага, – побыстрее заканчивайте с мясом и седлайте коней…
У Тэмуджина от волнения перехватило дыхание.
– Настреляйте гусей на ближних озерах, – Оэлун, пригнувшись над очагом, поправляла огонь. – Чтобы женщинам хватило на вечернюю еду.
Тэмуджин сидел, застыв на месте, тупо уставившись на отрезаную баранью голову, лежавшую перед ним на шкуре. «Бог услышал мою просьбу? – робко и недоверчиво зашевелились в голове мысли. – Как же это вышло? Я не шаман, не умею говорить с богами… Неужели это духи предков помогли мне, передали мою просьбу?..»
Оправившись от первого испуга, он незаметно огляделся по сторонам: не заметил ли кто его замешательства. Бэктэр, убрав нож, торопливо собирал куски мяса в корыто.
– Тэмуджин, ты слышишь? – мать возилась у котла.
– Слышу, – с равнодушным видом поднялся на ноги Тэмуджин.
Наскоро управившись, они с Бэктэром взяли оружие, узды с седлами и пошли ловить своих коней.
И всю дорогу он, смешивая в душе неуверенную радость с какой-то новой, незнакомой тревогой, думал о случившемся. Вчерашние его нукеры под началом Бэктэра облавили птиц на небольших, протянувшихся на восток от куреня озерах. Тэмуджин, отстав от них на полперестрела, шагом продвигался следом, останавливаясь в отдалении, когда те оцепляли очередное озерцо. Поднявшись на склон холма, он одиноко сутулился в седле, равнодушно глядя на то, как ребята со смехом собирают подбитых птиц и ловят раненых, ломая им шеи.
«В нашем роду было много больших дарханов, – думал он. – Может быть, они завещали мне свою силу? Или все вышло случайно?.. Нет! – он тут же пресек негодную мысль. – Кокэчу говорит, что ничего случайного в жизни человека не бывает. А может, проверить?..»
Тэмуджин посмотрел на следующее озеро. На середине водной глади, покрытой мелкой рябью от дунувшего ветерка, сидело с десяток уток. Вокруг озера уже выстраивалась цепь всадников. Тэмуджин, преодолевая боязнь, решился:
«Пусть крайний селезень и ближняя кряква улетят живыми, а в остальных попадут стрелы. Пусть будет так!»
Утомительно долго тянулось время. Кольцо всадников, охватившее озеро, казалось, застыло на месте. Тэмуджин еле сдерживался, чтобы окриком не заставить их шевелиться быстрее.
Утки, наконец, заметили всадников, забеспокоились, подобравшись в воде. Донесся испуганный кряк матки, и стая, переполошенно замахав крыльями, поднялась в воздух. Тэмуджин до боли в руках сжал переднюю луку седла и с искаженным лицом переводил взгляд от скакавших наперерез птицам парней на державшихся посередине косяка двух уток.
Парни на той стороне, резво подскакав под место, где пролетала стая, вскинули луки. Почти разом взметнулись с десяток стрел, выбив половину косяка, и тут же посланные вдогонку тонкие хоорцаг[16] достали еще трех.
Стрелы не задели только отмеченных Тэмуджином селезня и крякву. Он долгим взглядом провожал двух птиц, еле видимыми точками дрожавших над камышами дальнего озера.
Решительно
Хоорцах – легкие стрелы для дальнего боя.
