пробыл в Венеции достаточно долго, было легко: во время разговора они жестикулировали, тогда как вновь прибывшие держали руки чуть ли не по швам. Затворы шлюзов были открыты. Мужчины таскали ящики, в которых гремела оловянная посуда и железные инструменты. Вздыхая, канал приносил с собой запахи пива и сосисок, долетавшие с кухонь, словно знак благосостояния. Сосия приблизилась к колодцу в центре тихого второго дворика и медленно обошла его по кругу, глядя вверх.
Своей архитектурой здание напоминало театр или зал судебных заседаний. Она живо представила себе мужчин, сомкнутыми рядами сидящих на сводчатых галереях у нее над головой. Молодые люди наверняка бы не удержались от того, чтобы не помахать ей и улыбнуться. Мужчины постарше смотрели бы на нее с видом искушенных знатоков, в которых интерес пробуждается лишь при мысли о том, чтобы испробовать нечто доселе неизвестное. Найдутся и те, кто уставится на нее прищуренными глазами, похожими на бойницы старинных замков, и на кого она не произведет никакого впечатления.
Бруно поднялся по одной из четырех лестниц и исчез, посему она прислонилась к колодцу и стала высматривать его меж колонн. Руки ее, сложенные за спиной, нащупали морду крылатого венецианского льва: камень обрел бархатистую гладкость от прикосновений крепких ягодиц тысяч германцев, что опирались на него.
Она заметила гладкую щеку Бруно, промелькнувшую между двумя арочными проходами, подошла к нижней ступеньке ближайшей лестницы и взбежала по ней, не поднимая глаз. Перед ней возник какой-то мужчина. Он с любопытством взглянул на нее, но она не дала ему времени на размышления, а быстро прошла на следующий этаж. Она не обращала внимания ни на кого, кроме своей добычи: черная накидка юноши исчезла за углом.
Следуя за ним на расстоянии десяти шагов, она позволила ему войти в открытую дверь. Затем она появилась у входа сама и остановилась в тени. Из своего укрытия она увидела группу мужчин, человек десять, сгрудившихся вокруг какого-то металлического аппарата, размерами и видом напоминавшего ручную тележку; один мальчишка уносил печатные листы, усеянные черными рядами букв; двое мужчин склонились над металлическими прямоугольниками, а еще один размешивал в котле какую-то угольно-черную жидкость. Кто-то накрыл металлическую пластину одеялом, и раздался сочный шлепок, словно большую рыбу свалили на стол.
Над дверью она заметила надпись, вырезанную на доске вишневого дерева. «ИОГАНН И ВЕНДЕЛИН ДА СПИРА» – прочла она, и имя показалось ей знакомым.
Из раскрытой двери повеяло резким запахом, и это вырвало ее из задумчивости, напомнив о молодом человеке, ради которого она и пришла сюда.
«Вот, значит, чем он занимается, – подумала она, – этот славненький молодой человек».
Глава шестая
…Мнится мне, он бог, а не смертный образ, Мнится, пусть грешно, он превыше бога: Близ тебя сидит, не отводит
