Видишь, и сам ты теперь убедился, что молитва к Господу направленная, чудеса творит.
Христолюбов замер с набитым ртом и уставился на старца.
– Чего, смотришь? – продолжал тот. – Удивлен, что знаю все о тебе? Так в том нету большой премудрости. На лице твоем страх отпечатался, знать побывал ты меж Сциллой и Харибдой. А раз побывал и живым выбрался, то молитва тебе помогла, не иначе.
Христолюбов, выронив надкушенную картофелину, разразился громким рыданием. Старец подошел к нему, опустил свою ладонь на стриженую макушку парня и принялся утешать его:
– Не тревожься пережитым, раб Божий, не тревожься. Знать в ином предзнаменование твое. Не дал Бог тебе львиного сердца, не наделил умением воинским. Хочет Господь, чтоб молился ты усердно.
– Я не знаю, как молиться, дедушка… – сквозь всхлипы выдавил Христолюбов.
– Научу тебя, не тревожься. Будем вместе просить Господа, чтоб даровал победу оружию русскому.
– Победу? – поднял лицо от ладоней Христолюбов. – Этим? Которые на смерть батальон мой послали и церковь твою осквернили?
– Нет, не этим, – спокойно ответил старец, – эти временные, придут и уйдут. А тем, что детей своих от врага защищают, жен, стариков. Мать твою тоже они защищают. Неужто их молитвой не поддержишь?
Христолюбов закусил нижнюю губу и о чем-то глубоко задумался. В мозгу все перемешалось. Слишком весомым было мнение окружающих его долгие годы людей, говоривших совсем не так, как говорит этот старик.
– А будет она, победа-то?
– Не может не случиться! – заверил сомневающегося юношу старец. – Никогда русские не допускали над собой такого безобразия, чтоб супостат нами помыкал. Бывало, что и нам сусала чистили, однако ж, всегда мы верх брали, если дело нашей земли касаемо. Будет победа, но прежде, много народу, подобно тебе, к Господу повернется. Поймут миряне, что не властны над судьбами своими. Спохватится и самый главный их, усатый, что в белокаменной властвует. Призовет вновь патриарха на Русь православную, к Матронушке Московской за советом будет ходить. Будут отцы святые оружие русское перед битвой решающей крещенской водой кропить, а воинство православное Божьим словом благословлять.
– Откуда ж тебе известно это, дедушка, – спросил Христолюбов.
– Звери лесные, да птицы-голубицы на хвостах принесли, – слегка улыбаясь, добродушно ответил старец.
Неглубокий тыл
Не торопясь упасть за поросший вековыми елями склон горы, июньское солнце протяжно спускалось к земле так, словно спортсмен, сделав затяжной прыжок с вышки, на секунду повисает в воздухе, самозабвенно предоставив зрителям любоваться своей грацией. Прячась в отрогах Восточных Карпат, тянущихся от Угорской Руси через всю Северную Буковину и Галицию вплоть до границ с Подолией и Волынью, солнце с сочувствием
