практикую в своем родном городе. Чаще всего меня называют повитухой. Девушка – это Розетта, моя служанка, но она мне и сердечная подруга, и сестренка. Я в прямом смысле подобрала ее, когда она просила милостыню на паперти. Но о трагической судьбе этой девушки я расскажу вам в другой раз. Луиджи, этот медальон….
– А ребенок? – настаивал Луиджи. – Это ее ребенок?
Анжелине показалось, что она стоит на краю бездонной пропасти, пропасти лжи, ловушки, в которую уже бросалась несколько раз очертя голову, что приносило ей только неприятности.
– Нет, это не ее ребенок, – тихо ответила она. – Это мой крестник. Я расскажу вам о нем, но позднее. Подождем до следующего воскресенья.
Луиджи молча смотрел на небо. Кое-что в высшей степени заинтриговало его. Он встречался с Анжелиной раз пять или шесть, причем каждый раз в напряженной обстановке. Они либо ссорились, либо обменивались колкостями. Но теперь молодая женщина была другой. «Ее поведение коренным образом отличается от того, что я сохранил в своих воспоминаниях. Я чувствую, что она доверяет мне, что питает ко мне удивительную нежность. Почему?» – думал он. Впрочем, она по-прежнему была красивой, очаровывала Луиджи.
– Как странно! – произнес он наконец. – Поскольку вы обещаете рассказать мне так много, я склонен думать, что мы будем часто встречаться или, по крайней мере, в течение продолжительного времени, чтобы я смог выслушать все ваши истории.
– Да, мы будем встречаться. А теперь я должна вам рассказать вот о чем. Луиджи, на обратной стороне медальона, который был прикреплен к бархатной обшивке футляра для вашей скрипки, выгравированы инициалы.
– Знаю. Но я не прорицатель, и эти буквы, переплетающиеся между собой, ничего мне не говорят.
Анжелина заколебалась. Она не хотела, чтобы Луиджи слишком сильно волновался, но все же продолжила:
– Это, несомненно, инициалы одного из ваших родителей!
– Полагаю, да… Виолетта, сжальтесь надо мной! Оставим эту тему! Скажите лучше, что сделало вас такой нежной и любезной? Это требует вознаграждения. Я умираю от желания подарить вам поцелуй. В худшем случае в щеку или в другое место.
Луиджи подвинулся к Анжелине. Она, не видя его лица, догадалась, что он смотрит на нее с мольбой, и чуть не уступила.
– Не сейчас! Будьте серьезны! – Она вздохнула.
Анжелина машинально взяла Луиджи за руку и сжала ее. Ошеломленный, он наслаждался этим ее неожиданным порывом.
– Как бы вам это сказать? Луиджи, заклинаю вас, не подвергайте мои последующие слова сомнению.
В этот момент произошло событие, вполне обычное для повседневной жизни повитухи. На улицу Мобек въехала повозка и остановилась перед воротами дома Анжелины. Она прислушалась, раскрыв рот от неожиданности.
– Черт! Это приехали за мной! – воскликнула Анжелина.
– В такой час? – удивился Луиджи.
– Дети появляются на свет в любое время суток. Увы, я должна идти.
