отправились втроем. Тимчука Павел оставил на хозяйстве, приказав вызвать к его приходу Ведищева.
Дождь прекратился, после полудня разъяснило, заметно потеплело. Витька, поспевая следом с Богдановым, все частил и божился, уверяя, что говорит как есть чистую правду, ничего не сочиняет – вот увидите! – а Богданов, занудливо противясь, грозился в ответ праведной местью, если тумановская простота снова окажется на поверку пустым брехом.
На площади у братской могилы уже толпился и гомонил любопытствующий народ. Все поглядывали в сторону штаба, где против крыльца стояла коротенькая – человек двадцать – шеренга солдатского строя. И правда женского.
– Во, бабы! Видите? – обрадовался за спиной Туманов. – Чё я говорил?
Приметив издали в одиночку перекуривавшего соседа – командира первой роты капитана Федора Корниенко, Павел направился к нему.
– Что за цирк?
– Медперсонал. Санинструкторы.
– Тьфу, черт! А мне сказали – штрафнички.
– Кто тебе такое сбрендил? Кстати, с тебя причитается.
– Заглядывай после отбоя. Сто грамм наркомовских, так и быть, выставлю.
– Наркомовскими не отделаешься, – блеснул золотым зубом Корниенко. – Сто грамм – это за звание. А за должность – готовь коньячок.
– Идет.
– А ничего вон та деваха, смотри! Младшенький лейтенантик которая.
– Эти б ножки да мне на плечи! – поддержал сзади чей-то мечтательно-стонущий голос.
– Пиши заявку комбату. Красавец мужчина, два ордена – не откажет. К третьему представлен. – Павел намекнул на третий орден – Красного Знамени, к которому Корниенко вместе с командиром пятой роты Доценко был представлен. Оба, кстати, двумя неделями раньше получили очередные, капитанские, звания.
Корниенко уловил его потайную тоску:
– Не плачь, скоро и ты свой назад получишь. А может, и второй в придачу прихватишь.
Павел не лукавил. Корниенко и впрямь красавец мужчина. Яркий тонколикий брюнет, черноглазый, с удивительно чистой, нежной, прямо девичьей кожей лица, отливающей после бритья глянцевой синевой. Со всех сторон благополучный. На фронте два года, и ни единой царапины. Семья – жена с дочерью как жили до войны в родительском доме в Челябинске, так и живут.
– Где же комбат-то?
– У себя. Прихорашивается, наверно.
Ожидание затягивалось. Минуты шли, а комбата все не было. Наконец он появился на штабном крыльце в сопровождении начальника связи старшего лейтенанта Зобова и командира взвода охраны Сачкова. Спустился по ступенькам на землю, к строю прибывших медиков.
– Товарищ майор, – выступила вперед старшая команды с погонами старшего лейтенанта медицинской службы, – команда медперсонала в количестве восемнадцати человек прибыла в ваше распоряжение для прохождения дальнейшей службы. Старшая команды старший лейтенант Ирина Маркина.
– Вам,
