только когда следом появился Тимчук, стал расставлять на столе обеденные котелки, Павла догнала поздняя мысль: надо было придержать Николая, покормить обедом. Штабная кухня не чета ротной, солдатской. Суп гороховый, наваристый, с мясом. На второе – гречневая каша с тушенкой. Чай тоже, как у комбата, натуральный, не разбавленный. Целый кофейник. И пачка американских сигарет в придачу.
«Вот дурак так дурак! Идиот!» – в сердцах корил себя Павел. И неприятный осадок, сохранявшийся от размолвки с Махтуровым, подпитанный промахом с обедом, еще долго преследовал его и не давал покоя.
Сразу после обеда послал Тимчука за взводными, приказав вызвать из второго взвода штрафника Маштакова. Готовясь к встрече с подчиненными, перебрал в памяти все, что ему было о них известно.
Самая примечательная и неоднозначная фигура – это, несомненно, командир первого взвода Яков Сахно. Бывший хозяйственный старшина, служивший до осуждения трибуналом на продовольственном складе батальона авиаобслуживания, по слухам – большой любитель «клубнички» и скабрезных анекдотов. Единственный из взводных, кто не имел в прошлом ни офицерского звания, ни боевого опыта. Факт сам по себе примечательный. В штрафной батальон угодил за темные делишки, на которые подвигло его пагубное неуемное пристрастие к женскому полу.
На тыловой аэродром где-то под Куйбышевом ни бомбы, ни снаряды не падали, должностные обязанности тоже особо не обременяли. Зато в заначке у оборотистого и любвеобильного старшины в результате ловкости рук и пытливости ума постоянно оседал и наплавлялся некий продуктовый, колбасно-масляный наварец, не говоря уже о спиртовом.
И зачастил Яша пропащими ночами в окрестное село, по домам солдатских молодаек и вдовушек, ублажая товарок щедростью души и подношений. А вослед скоромью греховной, разгульной масленицы не замедлил грянуть и Великий пост, определенный ему трибуналом сроком на восемь лет с отправкой в штрафной батальон.
Не потерялся Сахно и в штрафном батальоне. Даже в первом для себя бою, когда редко кому из новичков, не нюхавших пороха, удается сохранить выдержку и способность к рассудительным, применительным к обстановке действиям, Сахно, надо отдать ему должное, выделился именно этими качествами, был наравне с бывалыми обстрелянными бойцами, прошедшими укрепляющий курс окопной противостраховой иммунизации.
Павел не был настолько близок с Сахно, чтобы судить о нем с достоверностью. Напрямую они почти не общались, так, урывками, на бегу. Встречаясь у командира роты на совместных докладах и планерках, держались ровно, приязненно, как равный с равным по должности, но и только. Не то чтобы сторонились друг друга, но и других, более тесных отношений, сверх обусловленных должностным положением, не искали. А если случалось иногда возвращаться от ротного вдвоем, отделывались пустяковым словесным обменом, где и слова, и содержание затрагиваемых тем имели лишь ту потребность и значимость, что создавали видимость интереса при его подлинном отсутствии.
Павел затруднялся сказать, чем определялся
