своими яркими лучами город. Он казался пестрым островом, плывущем в душном зелёном океане леса, со всех сторон его омывающем. Правильно ли я сделала, что приехала сюда? Не была ли это глупая детская блажь, неспособность решить, казалось бы, пустяковую задачу? Один умный человек, лицо которого я уже забыла, говорил, что бегством ты только множишь силы того, от чего бежишь, чтобы потом сойтись с ним лицом к лицу. Банальные слова, хотя в глубине души я с ними согласна. Но так же я знала и то, что не буду жить спокойно в своём родном городе. Я не могла выйти на улицу, потому что он сидел на лавочке и поджидал меня. Куда бы я ни отправилась, он шел за мной, как уродливая тень, к которой я не привыкла бы никогда. Уж лучше буду выдерживать ужасающий цинизм дядюшки, чем слушать ночью стук в дверь и громкие крики, будящие весь подъезд: «Пусти, юбимая! Откгой! Обними меня! Я хосю к тебе! Юбимая! Юбимая! Юбимая!».
Ещё немного побродив по дому, я взялась за мытьё полов. Площадь пыльного паркета была весьма обширна, и к тому же мыть его надо было аккуратно, потому как от большого количества воды паркет мог разбухнуть. В довершение всего после мытья дядюшка велел натереть его мастикой, чтобы блестел, как зеркало. С мытьём я справилась медленно, но без особых затруднений, несмотря на то, что приходилось таскать воду из колонки. Натирать же мастикой пол оказалось однообразно и тяжело. И в три раза медленнее, чем мыть полы.
Я очень устала, зато полы стали зеркальными. Мне осталось осилить только небольшой кусок паркета в коридоре перед самой кухней – и все!
Стрелки явно антикварных часов с кукушкой подходили к цифре VIII.
В глазах рябило от бесконечных узоров «елочкой», а в носу стоял специфический запах мастики. В глупой вязаной шапочке, которую я надела, чтобы на волосы не оседала пыль, под конец уборочных действий стало очень жарко. Так же как и в старом дядином спортивном костюме, который висел на мне мешком. Так же как и в заскорузлых садовых перчатках.
Увлекшись, я поздно услышала голоса за входной дверью, которая как-то слишком внезапно открылась. В это мгновение я вспомнила, что у дядюшки сегодня гости. Почти сразу зажегся верхний свет, и я увидела на пороге дядю в компании трех мужчин и двух женщин, у одной из которых в руках были чайные розы. Они уставились на меня, стоящую на четвереньках с резиновыми губками на руках, как-то слишком уж удивлённо. Словно диковинного зверька увидели.
Почему-то первое, о чем я подумала – у девушки с розами сегодня день рождения. Короткие светлые волосы, крупные красные бусы на шее, вся какая-то утонченная, она так и светилась. Мгновением позже до меня дошел весь комизм ситуации, потому что сейчас, в вязаной шапочке и, главное, в классической позе Золушки, я сильно отличалась от этих праздничных и нарядных людей.
Но самое, пожалуй, интересное заключалось в том, что, приди они десятью минутами позже, я бы встретила их умытая и переодетая.
Казалось бы, что тут такого? Ну, убирается человек, не в бальном платье же ему убираться?
