слишком сильно интересовался чужим мнением о своих произведениях, даже если мнению были самыми хорошими. Но сейчас ему вдруг стало приятно.
Шурчков недовольно посмотрел на друга. И Радлов понял, что по этому вопросу у них совершенно разные позиции. Интересно. а есть ли хоть одна тема, по которому у них есть согласие?
– Нам нужно практическая польза, – произнес Шурчков.
– А можно уточнить, какая именно?
– Мы хотим писать не хуже вас. Вы нас должны научить.
– Научить – это без проблем. Проблема в другом – чаще всего польза от такого учения никакой. Люди учатся и делают то же самое. Может, иногда чуть лучше. А чаще еще хуже.
– Но тогда мы не понимаем смысл всего этого? – угрюмо произнес Шурчков.
– Вы тоже не понимаете? – посмотрел Радлов на Карташева.
Карташов взглянул на Шурчкова и ответил Радлову странным взглядом. И Радлов снова почувствовал, что они поняли друг друга.
– Знаете, Игорь, я прочел ваш роман. Он совсем не плохо написан. – Радлов замолчал. – Но ваш роман – это типичный роман потока. Он не выбивается из него ни одной строчкой. Он что есть, что его нет – разницы никакой.
– Я тебе это же говорил, – вдруг подал голос Карташев.
Шурчков метнул в него своим взглядом.
– Если однажды вы сами не выйдете из потока, никто за вас это не сделает, – сказал Радлов.
– Для чего же тогда нужны вы?
– Резонное замечание. Я и сам точно не знаю. Не исключаю, что вам я действительно не нужен. Но кому-то может и пригожусь. Владимир, – повернулся Радлов к Карташеву, – я не читал ни одной вашей строчки.
– У меня ничего не опубликовано, – вдруг покраснел Карташев.
– Это не важно. Но ведь вы же пишите.
– Пишу.
– Где-то я могу это почитать?
Несколько секунд Карташов молчал.
– У меня есть на флешке.
– Она у вас с собой?
– Да.
– Давайте, я запишу в свой компьютер.
Карташов поспешно вынул из кармана флешку и протянул Радлову. Тот переписал ее содержимое.
– Думаю, пока все, – сказал Радлов.
Радлов упал на кровать и несколько минут лежал с закрытыми глазами. С каждой минутой он все яснее осознает, что с его стороны эта затея была чистым авантюризмом. Ему казалось, что удастся провести семинар чинно, спокойно, не выходя за рамки интеллигентных разговоров. Но теперь он видит, как сильно заблуждался. Да тут намечается настоящий шабаш ведьм. Он как-то не до конца учел, насколько литературная среда взрывоопасна, ведь люди ставят на кон часто свою жизнь, связывают намертво судьбу с успехом на поприще литературе. А она балует только единиц, только избранных. А потому писатели, точнее те, кто себя к ним причисляет, готовы биться за удачу, как за свой последний и единственный шанс. Но теперь уже ничего не поделаешь, придется доводить задуманное до конца. С кем он там еще не беседовал?
