Гвазго, разве вы не знаете?» – Так что ви?
– Но это убьет меня! – я готов был зарыдать, натолкнувшись на снобизм этого тупоголового субъекта. – Куда я направлюсь? В какой полк меня возьмут после того, как выгонят из Одиннадцатого?
– Вас не выгоняют, Фвэшмен, – весьма любезно заметил он. – Вы уходите в отставку. Это разные вещи. Ну-ну. Вас переведут. Это не свожно. Вы нравитесь мне, Фвэшмен, я возвагав бовьшие надежды на вас, но вы разрушиви их своей гвупостью. Не скрою, я быв неверятно взбешен. Но я помогу вам: у меня есть связи в Конной гвардии, смею вас уверить.
– Куда же меня направят? – тоскливо спросил я.
– Я подумав об этом, позвовьте вам заявить. Было бы неправивьно переводиться в другой повк здесь, в Ангвии. Повагаю, двя вас вучше будет отправиться в ковонии. В Индию. Да…
– В Индию? – я в ужасе уставился на него.
– Да, именно. Там и деваются карьеры, разве вы не знави? Посвужите там несковько вет, и история с вашей отставкой забудется. И по возвращении домой можете рассчитывать на новое назначение.
Он был так мягок, так убедителен, что у меня не нашлось возражений. Теперь я понимаю, что он думал обо мне тогда: в его глазах я выглядел ничуть не лучше, чем те «индийские» офицеры, которых он так презирал. О, да, на свой лад Кардиган был добр со мной: в Индии действительно можно было «сдевать карьеру» – для того, кому не оставалось иного шанса и кому удастся выжить среди лихорадки, жары, чумы и враждебных туземцев. В тот момент мои акции оказались на самой низшей точке: я почти не видел его бледной аристократической физиономии, не слышал этого мягкого голоса. Все, что я чувствовал – это глухую ярость, и глубоко укоренившееся убеждение – куда бы я ни поехал – это будет не Индия, и даже тысяча Кардиганов не заставит меня.
– Значит, ты едешь? – сказал отец, когда я рассказал ему все.
– Да будь я проклят, если поеду, – ответил я.
– Ты будешь проклят, если не поедешь, – весело хмыкнул он. – А что тебе еще остается делать?
– Уйду со службы.
– Ничего подобного, – отрезал папаша. – Я купил тебе эполеты, и ты будешь носить их.
– Ты не сможешь меня заставить.
– Верно. Но с того дня, как ты их снимешь, ты не будешь получать от меня ни единого пенни. Как ты тогда станешь жить, а? Да еще содержать жену? Нет-нет, Гарри, раз заказал волынку, плати волынщику.
– Ты считаешь, что я должен ехать?
– Именно так. Послушай-ка, сын мой и, возможно, мой наследник. Я объясню тебе, что к чему. Ты мот и мошенник, – должен признать, что в этом есть и моя вина, но это к слову. Мой отец тоже был мошенником, но я стал, в некотором роде, человеком. Такой шанс есть и у тебя. Но только в том случае, если тебя не будет здесь. Тебе необходимо загладить последствия своего безрассудства – и это означает путь в Индию. Ты меня понимаешь?
– Но как же Элспет? Ты знаешь, что там не место для женщин.
– Тогда
