уж никто не в силах избежать. Повар, как выяснилось, оказался хорошим, а с остальными Бассет управлялся горлом и сапогом, так что мы довольно недурно устроились.
Мой ниггер, которого звали Тимбу-и-как-то-там-еще, поначалу оказался очень полезен, так как говорил по-английски, но через несколько недель я его выгнал. Мне уже приходилось говорить, что у меня есть талант к языкам, но только прибыв в Индию, я сумел раскрыть его. С греческим и латынью в школе у меня была беда, поскольку я ими совершенно не занимался, но язык, на котором говорят вокруг тебя, – совершенно иное дело. Каждый язык для меня воспринимается как ритмический ряд, и мое ухо способно буквально захватывать его звуки: даже не понимая слов, я могу уловить смысл сказанного, а мой язык с легкостью приспосабливался к любому акценту. Так или иначе, послушав Тимбу пару недель и позадавав ему вопросы, я научился довольно сносно объясняться на хинди и рассчитал парня. Кроме того, у меня появился более интересный учитель.
Ее звали Фетнаб, я купил ее (неофициально, конечно, но разницы никакой) у одного торговца, ремеслом которого была поставка наложниц британским офицерам и гражданским чиновникам из Калькутты. Она обошлась мне в пятьсот рупий, это около пятидесяти гиней, и при этом сделка была грабительской. Девчонке, по моему разумению, было лет шестнадцать, у нее было весьма смазливое личико с раскосыми карими глазками и золотым колечком, продетым в ноздри. Как у большинства индийских танцовщиц, ее фигура напоминала песочные часы: талия в обхват из ладоней, полные, похожие на дыни, груди и пышный зад.
Она, возможно, была немного толстовата, зато знала девяносто семь способов заниматься любовью, что, по мнению индусов, еще не много. Впрочем, скажу вам, все это ерунда, поскольку на деле семьдесят четвертая позиция оказывается той же семьдесят третьей, только со скрещенными пальцами. Но она познакомила меня со всеми, так как очень ответственно подходила к своей работе, и часы напролет умащивала себя благовонными маслами и делала специальные индийские упражнения, позволяющие поддерживать себя в форме для ночных забав. Уже через пару дней с ней я все реже стал вспоминать про Элспет, и даже Жозетта меркла в сравнении с Фетнаб.
Помимо этого она оказалась мне полезной и в ином деле. В промежутках между раундами мы болтали. Она оказалась изрядной трещоткой, и я почерпнул от нее больше познаний в хинди, чем от любого мунши[28]. Вот вам мой добрый совет: хотите по-настоящему изучить иностранный язык – занимайтесь им в постели с местной девчонкой. За час упражнений со шлюхой-гречанкой я бы намного сильнее продвинулся в греческом, чем за четыре года за партой у Арнольда.
Вот так я проводил время в Калькутте: ночи с Фетнаб, вечера – в каком-нибудь салоне или в гостях, днем совершал прогулки верхами, стрелял или охотился, а иногда просто бродил по городу. Среди ниггеров я стал почти легендарной фигурой, поскольку умел разговаривать на их языке в отличие от большинства офицеров того времени, даже тех, кто много лет прожил в Индии – им было
Мунши – учитель, как правило, языка. –
