у тебя шансов попасть на линию огня. Ей-ей, когда я сам был принцем-консортом, половина головорезов Европы пыталась меня прикончить[18]. И даже занимая более скромные посты – начальника штаба при Белом Радже, военного советника и верховного наложника при черной дьяволице Ранавалуне, чрезвычайного представителя при дворе короля Дагомеи Гезо (чтоб ему сгнить в аду) – я считал себя счастливчиком, когда отделывался только изрядно попорченной шкурой. И это неожиданное приближение к Сент-Джеймскому двору не составило исключения: роль няньки при маленьком Вилли обернулась на деле одной из самых опасных переделок.
При этом сам по себе парнишка оказался довольно приятным и привязался ко мне с самого начала.
– А ты молоток, – заявляет он, как только мы остались одни. – Правильное слово? Когда я тебя увидел, то не сомневался, что ты сболтнешь им о бильярдной, и мне влетит. Но ты ничего не сказал – вот что значит настоящий друг.
– Меньше слов – проблем не будет, – говорю я. – Но с какой стати тебе переживать за ту ночь? Я же видел, что ты отправился домой в полном порядке. Не знаю, что с тобой там дальше произошло.
– Я и сам не знаю, – отвечает Вилли. – Все, что помню, это как какие-то злодеи напали на меня в темном переулке и… стащили кое-что из одежды. – Он вспыхнул и затараторил: – Я сопротивлялся изо всех сил, но их было слишком много! А потом прибежала полиция, и послали за доктором Винтером – ах, такой переполох! Но ты был прав – учитель слишком испугался за свое место и не стал докладывать его высочеству. Но мне сдается, что именно по его настоянию было решено приставить ко мне особого надзирателя. – Юнец одарил меня застенчивой, счастливой улыбкой. – Какое счастье, что им оказался ты!
«Счастье или нет, еще посмотрим, – думаю я. – Нам предстоит идти на войну, если эта треклятая штука таки начнется».
Но размышляя об этом, я находил основательным, что никто не станет слишком сильно рисковать драгоценной шкурой Крошки Вилли, а стало быть, и его наставнику мало что грозит. Но вслух сказал только:
– Что ж, полагаю, доктор Винтер прав: за тобой нужен глаз да глаз, потому что предоставлять тебя самому себе опасно. Так что учти: я парень простой, это тебе любой скажет, но не люблю выкрутасов, ясно? Делай, что я тебе говорю, и все будет первый сорт, еще и повеселимся. Но только не принимайся за свои штучки – я тебе не доктор Винтер. Договорились?
– Ага, сэр… Гарри, – говорит он бодро, и вопреки кроткому взгляду, я заметил в уголках глаз озорной блеск.
Начали мы с правильной ноги, совершив весьма приятственный тур по портным, оружейникам, обувщикам и прочим, ибо юнец не имел ничего из необходимого солдату, я же намеревался оснастить его – и себя заодно – по последней моде. Роскошь таскаться по лучшим магазинам, предъявляя счета на имя Ее Величества, была мне до тех пор не знакома, и я, поверьте мне на слово, не скромничал. Вежливый намек Раглану, и нас приписали к Семнадцатому уланскому – полк, возможно, не высшего пошиба, зато я представлял, как станет скребыхать своими редкими зубами Кардиган,
См. «Флэш по-королевски».
