style="font-size:15px;"> Потом пошел прогуляться по полям. Вернувшись, поприветствовал нас, почтительно сложив руки, и поделился:
– Гляжу на зеленые поля, и сердце радуется.
После прихода Лун Эра нам нужно было оставить дом, где жили несколько поколений предков, и переехать в хижину, крытую тростником. В день, когда мы переезжали, отец, заложив руки за спину, ходил из комнаты в комнату, а потом сказал матушке:
– Я-то думал, что умру здесь.
Он отряхнул свой шелковый наряд, вытянул шею и вышел за порог. Как всегда неторопливо, с руками за спиной, он направился к отхожему корыту. Уже темнело, но несколько работников еще возились в поле. Они знали, что отец больше не хозяин, но все равно, обхватив мотыги, сказали:
– Здравствуй, хозяин.
Отец усмехнулся и замахал рукой:
– Не зовите меня так.
Он шел уже не по своей земле. На дрожащих ногах доковылял до отхожего корыта за околицей, посмотрел на все четыре стороны, расстегнул штаны и присел.
В тот вечер отец не кряхтел над корытом. Он, прищурившись, смотрел, как теряется вдали тропа, ведущая в город. Поблизости срезал овощи с грядки работник. Он разогнулся и загородил отцу тропу.
Отец упал с отхожего корыта. Работник, услышав это, спешно повернулся и увидел, что отец полулежит на земле, а голова его неподвижно покоится на краю корыта. Работник, не выпуская из рук серпа, подбежал к отцу и спросил:
– Ты что, хозяин?
Он наклонился и продолжил:
– Хозяин, я Ван Си.
Отец, поразмыслив, ответил:
– Ах, ты Ван Си. Ван Си, мне спину колет камнем.
Ван Си поворочал моего отца, нащупал булыжник и отшвырнул его. Отец, все еще полулежа, тихо проговорил:
– Теперь хорошо.
Ван Си спросил:
– Поднять тебя?
Отец покачал головой и вздохнул:
– Не нужно.
Потом отец задал вопрос:
– Ты раньше видел, чтоб я падал?
Теперь Ван Си покачал головой:
– Нет, хозяин.
Отец вроде обрадовался:
– Так это я первый раз сверзился?
Ван Си отозвался:
– Первый раз, хозяин.
Отец тихо засмеялся. Когда он отсмеялся, его глаза закрылись, шея подогнулась и голова соскользнула с корыта на землю.
В тот день мы как раз переехали в тростниковую хижину. Мы с матушкой наводили порядок внутри, Фэнся весело нам помогала. Она не понимала, что теперь мы будем жить бедно. Цзячжэнь поднималась от пруда с тазом белья. Наперерез ей бросился Ван Си с криком:
– Госпожа, старый барин, видать, отходит!
Мы из хижины услышали, как Цзячжэнь кричит со всей силы:
– Матушка, Фугуй, матушка…
Крикнула несколько раз и завыла. Я тут же понял, что с отцом беда. Выбежал наружу, увидал Цзячжэнь с опрокинутым тазом. Она крикнула:
– Фугуй,
