Родители суетились, поправляли белые бантики на головах девочек, пацанам, чтобы успокоить, налево и направо раздавались подзатыльники.
Конферансье торжественно объявил:
– Стихотворение «Муха-Цокотуха» прочтёт Лёня Абалкин из восьмой комнаты.
К столу вплотную подходит первоклашка, волосы всклокочены, рубашка вылезла из-под ковбойки. И сходу:
– Воды… налей!
– Чего тебе? – Не сразу понял комендант, сидящий на правах председателя посредине стола. Наконец, до Петра Васильевича дошла просьба пацана, он налил из графина полный стакан воды. Тот стал жадно пить, будто вернулся из пустыни.
– Лёньчик, не обсикаешься? – Сказал кто-то из комиссии.
– Не боись, – ответил чтец, – плесни ещё полстакана…
Допил воду, поискал в красном уголке подходящее место для выступления, отошёл к дверям балкона и громко задекламировал. Ни боязни, ни стеснения. Он делал в сто первый раз свою работу. Голос звонкий, насекомых изображает в ролях, комиссия заулыбалась. Колька не выдержал и расхохотался в голос. За ним почти все члены комиссии стали смеяться. А Лёня шпарит и шпарит. Так без сучка и задоринки доехал до последних строк. Закончил, помолчал и от себя добавил:
– Сказка ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок…
Нарушая все правила, комиссия зааплодировала. Чтец низко-низко, чуть не упал, поклонился и, важно шагая, вышел из красного уголка. Потом ещё прослушали двух «Мух…», стихи Агнии Барто, песни о Щорсе, «Дударь», «Что стоишь, качаясь…» Примерно через час очередь дошла до взрослых артистов. Конферансье также невозмутимо объявил:
– Выступает Людмила Ивановна Груздева! Оре… Ори-гина-льный жанр…
Пётр Васильевич чуть со стула не упал, когда в дверях появилась его жена: вишнёвое бархатное платье, на шее газовый фиолетовый шарфик, коричневые замшевые туфли на высоченных каблуках довели рост Людмилы Ивановны почти до двухметрового. Рыжие волосы, пышной короной уложенные на голове, венчала кокетливая шляпка в виде сапожка. Артистка дошла до центра комнаты, поклонилась, объявила:
– Художественный свист. Из репертуара Леонида Утёсова…
Все притихли. Пётр Васильевич опустил голову на руки: он сразу понял, что супруга пьяна. На удивление членов комиссии, чистые и ровные звуки исходили из ярко-красных губ артистки. Она отсвистела попурри на самые известные песни великого артиста, поклонилась и объявила:
– Подражание Тарзану…
И, ни медля ни секунды, так громко и пронзительно закричала непонятно откуда берущимся внутренним голосом, что комиссия вздрогнула, напряглась и не могла уже расслабиться. Людмила Ивановна закончила знаменитые рулады туземного жителя и сказала:
– Теперь голос Читы, его спутницы…
Более мерзких звуков Колька в жизни не слышал, тут же пальцами заткнул уши. Подражательница
