style="font-size:15px;"> – Вот так мы и живем, – министр кивнул на охрану и бар. Было очевидно, что говорит он это не без удовольствия и очень гордится своим положением в Туркмении. Белый лимузин плавно отъехал от здания министерства. Милиционеры отсалютовали ему вслед.
– Что мы тут видим, Станислав Иванович? Работа, дом – вот и все, – жаловался министр. – В прошлом году летом я возил детей в Ташкент, чтобы походить по театрам, музеям. Но там одно убожество! Вот у вас в Ленинграде! Это действительно мировой масштаб!
– Шавкет Мухамедович, вы не думайте, что моя жизнь чем-то отличается от вашей! Хоть я и живу в Ленинграде, но работа занимает все время. Я уже и не помню, когда последний раз был в театре.
– Да уж, зачастую приезжие и гости больше знают о Ленинграде, чем его коренные жители, потому что чаще посещают культурные и исторические места. Парадокс большого города…
Машина остановились у огромных голубых ворот. Водитель коротко просигналил, охрана открыла ворота, и лимузин въехал во двор. Охранники учтиво открыли двери машины. Взглянув на загородный дом Абдурахманова, Кан понял, почему ему с семьей нет надобности ездить по курортам и большим городам. Прямо на берегу Каспия на пяти гектарах плодородной земли, засаженной пирамидальными тополями и тутовыми деревьями, раскинулся настоящий зеленый рай, красоте и ухоженности которого позавидовал бы любой падишах.
По песчаным аллеям под тенью вековых деревьев лениво прогуливались павлины, изредка издавая оглушительные крики. Рядом с ними важно расхаживали цесарки в своих сиреневых «одеяньях». Сам дом был построен в национальном стиле. Его голубая крыша напоминала бухарские минареты. Круглые резные столбы подпирали громадный купол. Красота резных дверей из темного карагача поражала мастерством резчика, который настолько искусно выполнил узоры с восточными птицами, что, казалось, был слышен их крик и шум хлопающих крыльев.
Из дверей дома показалась молодая женщина лет тридцати с подведенными сурьмой бровями, одетая в белое джинсовое платье и элегантные белые босоножки, подчеркивающие стройные ноги. Абдурахманов на ходу бросил:
– Моя ханум[11], – и жестом пригласил всех в дом.
Через прохладный коридор они прошли в просторный зал, обставленный в современном европейском стиле. Его большие окна выходили прямо в сад. Абдурахманов, извинившись, вышел, предложив гостям располагаться за большим стеклянным столом. Через несколько минут он вернулся, переодетый в белый костюм. Он достал из шкафа сигареты «Мальборо» в белой упаковке. Было жарко, гостей мучила жажда, поэтому они отказались от курения, но с удовольствием принялись за напиток «Тархун».
– Тогда, может, по сигаре? – предложил хозяин и открыл крышку сигарницы.
– О, эти мне хорошо знакомы, – сказал Кан, взяв сигару и с удовольствием вдохнув ее запах. – Это же настоящие гаванские сигары, любимый сорт Фиделя Кастро!
– Я
Законная жена.
