освоиться с новым обществом. Она говорила: «Я хотела быть русской, чтобы русские меня любили». Всего больше она боялась показаться жалкой, беззащитной жертвой. Бестолковая жизнь вокруг неё, тоска подвигнули её, по совету образованного человека, к чтению книг. После свадьбы она, по её словам, только и делала, что читала. «Никогда без книги и никогда без горя, но всегда без развлечений» – вспоминала она. Знакомство с сочинениями Вольтера произвели перелом в выборе книг, она не могла от них оторваться и извлекала много пользы, о чем впоследствии она писала Вольтеру. В тоже время она прочитала множество русских книг. Чтение стало её регулярной работой, кладезем прогрессивных мыслей, которыми наполняла свой ум. Сознавая, что её выписали из Германии с целью добыть для русского престола наследника, она, тем не менее, целых 9 лет не могла этого исполнить, терпя немало горестей. И даже рождение великого князя Павла (20 сентября 1754 г.) не изменило обращение с ней. Но потом она все-таки добилась того, что на неё стали смотреть, как на интересную и очень неглупую особу. Она обратила внимание на канцлера графа А. П. Бестужева-Рюмина, хорошо знавшего отношения европейских кабинетов, на Бирона из кабинета министров императрицы Анны, присужденного к четвертованию, но помилованного Елизаветой, умеющего мастерски держаться при петербургском дворе. Они стали ее друзьями.
Ими Екатерина провозглашалась соправительницей мужа, но она хотела полной, а не долевой власти, царствовать или погибнуть. Она стала запасаться сторонниками и средствами, стала помышлять о привлечении гвардии к делу, в случае смерти Елизаветы. Её недоброжелатели готовились выслать её в Германию. Зная это, сама Екатерина поставила перед императрицей Елизаветой этот вопрос, упав перед ней на колени. Все кончилось благополучно. Елизавета сказала, что её племянник дурак, а великая княгиня очень умна.
Очень образную характеристику Екатерине II дал историк Ключевский В. О. Он написал: «Екатерина обладала в высокой степени искусством, которое принято называть даром внушения, умела не приказывать, а подсказывать свои желания, которые во внушаемом уме незаметно перерождались в его собственные идеи и тем усерднее исполнялись. Она умела чужое самолюбие делать орудием своего честолюбия, чужую слабость превращать в свою силу. «В её мышлении было больше гибкости и восприимчивости, чем глубины и вдумчивости, больше выправки, чем творчества».
В сочинениях Екатерины отразились разнообразные интересы и увлечения её возбужденной мысли. Немка по рождению, француженка по любимому языку и воспитанию, она занимает видное место в ряду русских писателей XVIII века. Обойтись без книги и пера ей было так же трудно, как Петру I – без топора и токарного станка.
В то время в народе накопилось и выплескивалось недовольство порядком правления страной, непослушание властям со стороны заводских и монастырских, а в ряде случаев, и помещичьих крестьян. Нарастало возмущение и против дворянства. Народные
